Мой хозяин начал выздоравливать и на третьей неделе, в четвертый рыночный день, который у Белого Человека называется четверг, сидел в своей комнате, когда зазвонил его телефон. Он взял трубку, увидел, что звонит Джамике. Поначалу он проигнорировал звонок, считая, что еще не полностью простил Джамике и если увидит его, то им снова завладеет ярость и он станет делать то, что вовсе не хочет делать. Он продолжил вычищать затвердевшее сусло из ведра и насвистывать тихую песенку, которой его научила Ндали. Джамике позвонил еще раз, потом еще, потом прислал сообщение: «Брат, возьми трубку. Хорошие новости! Хвала Господу!»

У моего хозяина екнуло сердце. Он сел на кровать, нажал клавишу.

– Привет, брат мой Соломон, – раздался голос Джамике, несколько более порывистый, чем обычно. – Я нашел ее.

Он вскочил на ноги.

– Что? Что? – сказал он, но Джамике его не слышал.

– Хвала Господу, брат, – повторял Джамике. – Я ее нашел!

– Бо-Че, кого, что ты нашел?

– Кого же еще, брат? Кого еще? Того, кого ты искал. Ндали!

Мой хозяин уставился на телефон не в силах сказать ни слова. И опять пришло оно – то, перед чем он смолкал, не мог найти слов, самый свободный из всех человеческих даров. Оно пришло уверенной поступью, как приходило всегда.

– Я не могу найти слов благодарности для Бога, нваннем. Бог воистину есть Бог. Он помогает мне сдержать обещания, которые я дал тебе, все, что есть в твоем списке. Теперь ты наконец обретешь мир, какой обрел я. Ты получишь прощение от нее, от той, кому и ты должен прощение. И ты исцелишься.

Он и в самом деле теперь должен был исцелиться.

– Где она? – только и смог выговорить мой хозяин.

– Я видел ее на Камерон-стрит. Ты знаешь – там новая аптека и лаборатория, которую они строят? Двухэтажный дом?

Он знал.

– Это там. Ей все это принадлежит. Она вернулась, чтобы завести здесь дело. Это ответ на наши молитвы, брат Соломон!

Джамике продолжал – благодарил алуси Белого Человека, цитировал книги – Коринфянам, Якова, Исаии, Римлянам, а твердь мыслей моего хозяина загоралась звездами. Он попросил своего друга дать ему отдохнуть и обещал перезвонить попозже, и тот не стал возражать. Мой хозяин убрал телефон, погрузился в новое знание. Великая тишина опустилась на него, тишина настолько подавляющая, что он даже слабого своего дыхания не слышал. Но эта тишина была обманчивой: он знал – в эти мгновения приближается армия, громоподобный топот ног разносится по земле. И скоро появятся они – тысячи мыслей, образов, воспоминаний, видений, – безгранично громадные на морщинистом лице времени. И он лег и просто погрузился в ожидание, неподвижный, как окоченевшая курица.

22. Забвение

Ммалитенаогвугву, старые отцы говорят, что если тайну хранить слишком долго, то о ней прослышит даже глухой. Верно также и то, что мудрейшие среди великих отцов, дибиа, те, кто идет в иерархии сразу следом за тобой, Чукву, говорят: если кто-то ищет что-то, чего у него нет, он со временем, если ноги не откажут ему, непременно обретет его, каким бы труднодостижимым оно ни было. Я видел это много раз.

Мой хозяин более четырех лет искал свою прекрасную и призрачную утрату, сорвавшуюся с поводка, другой конец которого он закрепил в своем сердце. И вот в тот вечер, около часа спустя после того, как Джамике прибежал в его дом, он уверовал, что нашел.

– Значит, это правда, ты ее видел?

– Правда, брат. Зачем мне лгать? Помнишь, я обещал сделать все, что в моих силах, чтобы ты вернул себе все – все. Так вот, брат мой, мне на днях пришло в голову заглянуть в «Фейсбук». Из-за моей прошлой жизни я перестал пользоваться моим аккаунтом. И вот решил открыть снова.

– Это электронная почта? – спросил мой хозяин.

– Нет, «Фейсбук». Я тебе покажу, когда мы в следующий раз пойдем в интернет-кафе. В общем, я зашел туда, стал искать ее, и – о чудо! – я ее нашел.

– Ха! Оно так?

– Да, мой брат Соломон. Ндали Обиалор. Я видел ее лицо – у нее светлая кожа, очень красивое лицо. У нее причудливые черные косички. Я послал ей запрос на дружбу, и она его сегодня приняла.

Джамике хлопнул в ладоши. Мой хозяин, не понимая, о чем идет речь, кивнул и сказал:

– Продолжай.

– Я сразу же, как только пришел в интернет-кафе, открыл «Фейсбук» и увидел, что она запостила фотографию новой аптеки рядом с большим супермаркетом на Камерон-стрит.

– Правда ли, – сказал он, словно Джамике и не говорил ничего, – что ты нашел ее?

– Правда, Соломон. Я ее и видел. Я видел ее. Она на той фотографии, которую ты мне показывал, прикрыв рукой половину.

– А если это кто-то похожий на нее?

– Да нет. Я из кафе направился прямо в ту аптеку и спросил одну женщину, и женщина мне сказала, что это и в самом деле Ндали.

– Ты уверен, что именно ее видел? Я тебе опять покажу фотографию… вот, я закрыл грудь газетой. Посмотри на ее лицо, посмотри хорошо.

– Я смотрел, брат.

– И ты говоришь, что вот она с фотографии – та самая, кого ты видел?

– Да, та самая.

– Тот же нос… посмотри, Джамике, очень хорошо посмотри: такие же глаза?

– Такие же, брат. Зачем мне врать тебе, брат?

– Тогда это, наверное, она, – сказал мой хозяин, сдаваясь.

Иджанго-иджанго, два дня происходил у них такой разговор в его доме. И в конце каждого раунда мой хозяин бродил по комнате с учащенным сердцебиением. Он останавливался, слегка наклонялся, словно всматриваясь в лицо этого мира, закрывал глаза и, недовольный увиденным, отрицательно покачивал головой. Он все еще не поправился, болезнь еще подавляла его дух. Но он был человеком, который узнал слишком много, и это знание потрясло его. Это знание включало и тот факт, что Ндали сейчас определенно находится в Умуахии. И еще это знание включало тот факт, что ему не оставалось ничего иного, как только пойти к ней.

– Я не понимаю, что с тобой происходит, брат, – сказал Джамике как-то вечером. – Ты много лет хотел встречи с этой женщиной, с которой жил. А теперь ты закрываешь к ней дверь. Ты ее не хочешь видеть?

Они сидели на табуретках на улице у дома Джамике – внутри было слишком душно. Здесь было тихо, если не считать голоса из транзисторного приемника в одной из квартир и стрекота кузнечика.

– Тебе не обязательно понимать, –