разочаровывает ещё сильнее, чем я думал, — пожаловался я.

Взметнувшийся кулак врезался мне в челюсть, откинув голову назад.

— Вот что бывает с ничего не подозревающими мудаками, — весело сказал Нокс, а у меня в голове зазвенело, как внутри церковного колокола. — Приложи побольше усилий. Не обращайся с женщинами как с дерьмом. Особенно со Слоан.

— Господи, — я согнулся пополам, потирая челюсть и выжидая удобного момента. — Я не относился к ней как к дерьму. Мы договорились, что это ничего не значит, а потом покончили с этим.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь. Кроме того, ты не можешь уже капитулировать. Нэш ещё не получил возможности ударить, — настаивал Нокс, хлопая меня по плечу.

— Давайте вернёмся и выпьем, — разочарованно предложил Нэш.

— Ты ещё не успел его ударить. Это чертовски приятно, — сказал Нокс.

— Думаю, я просто буду оскорблять его и обзывать за то, что он трус, который боится маленькой блондинистой библиотекарши, — сказал Нэш.

Эта маленькая белокурая библиотекарша была страшнее любого из нас, и мы все это знали.

Нокс повернулся вполоборота, чтобы посмотреть на своего брата, и не заметил моего приближения. Мой кулак врезался ему в щеку с ощутимой силой. Он отшатнулся в сторону, но тут же оправился с улыбкой.

— Вот это уже лучше.

— Моя очередь, — сказал Нэш, занимая позицию. — Ты не имеешь права обращаться со Слоан так, словно она девушка на одну ночь. Неважно, что произошло между вами и чем всё закончилось, относись к ней с уважением.

— Кто вы такие? Её старшие братья?

Я изобразил удар, и Нэш увернулся. Он заехал мне апперкотом в солнечное сплетение, отчего у меня перехватило дыхание. Я снова замахнулся, и удар пришёлся ему в челюсть.

Мой друг, чёртов шеф полиции, коварно улыбнулся и отвёл руку назад. Я блокировал удар, но недостаточно хорошо. Его законопослушный кулак угодил мне в переносицу.

— Хруста не было, — сказал Нокс.

— Я сдерживаюсь, ясно? — пробормотал Нэш. Он охнул, когда мой левый кулак врезался в его больное плечо. — О, кто-то здесь решил сыграть грязно, — поддразнил он.

— Я здесь, чтобы вразумить вас обоих. Слоан для меня ничего не значит.

— Чушь. Собачья, — Нэш подчёркивал каждое слово быстрым ударом. — Я видел, как ты вылезал из окна её спальни в старших классах. Я вижу, как ты смотришь на неё, словно она чёртово солнце, и тебе не следует смотреть прямо на неё, но ты ничего не можешь с собой поделать.

— Никто из нас не может, грёбаный идиот, — добавил Нокс, отпихивая брата с дороги и нанося удар мне в глаз.

— Я не такой, как вы. Я не создан для отношений. Особенно если это то, чего никто из нас с самого начала не хотел, — возразил я.

— Если ты говоришь, что не хочешь этого, это не значит, что ты этого не хочешь, — сказал Нокс, уклоняясь от моего кулака.

Нэш отхлебнул из бутылки с водой.

— Сказал тот идиот, который притворно встречался с Наоми, а потом пытался её бросить по-настоящему.

— Где, чёрт возьми, вы достали бутылку воды? — я тяжело дышал и ударил Нокса по лицу, чтобы хоть как-то изменить ситуацию.

Он оставался невозмутимым.

— Я не влюблён в неё, придурки, — у меня во рту был странный привкус от этих слов. Я списал это на кровь.

— Он бредящий идиот, — дал свою оценку Стеф.

— Согласен, — сказал Нэш, подключаясь к разговору.

— Мне его жаль, — сказал Джеремайя.

— Наслаждаешься? — спросил я Стефа, когда он достал свой телефон и начал фотографировать.

— Безмерно.

Нэш и я продолжили обмениваться ударами в чинном, размеренном кулачном бою. Это было настолько чинно и размеренно, что даже посетители, только что прибывшие на парковку, не потрудились задержаться, чтобы поглазеть.

— Добрый вечер, ребята, — сказал Харви Литгоу, похожий на медведя мужчина в кожаных штанах, направляющийся к выходу.

— Добрый вечер, Харви, — сказали мы в унисон.

— Ты всё ещё сдерживаешься, — пожаловался я, когда Нокс подключился, чтобы нанести удар мне в живот. Вся верхняя часть моего тела уже чувствовала себя так, словно меня переехал грузовик.

— Да, — легко согласился он.

— Если ты продолжишь сдерживаться, я воспользуюсь этим преимуществом, — предупредил я, ударив его локтем прямо в подбородок, после чего последовал удар в живот.

Он сплюнул кровь на гравий и ухмыльнулся.

— Попробуй и узнаешь.

Рукопашная схватка — неподходящее слово для описания того, что произошло. Без какой-либо настоящей ненависти, движущей нами, мы в основном просто использовали нашу долгую дружбу, чтобы проскальзывать мимо защит друг друга и наносить удары под дых.

— Ты ещё не сдался? — проворчал Нэш.

Мы все оказались на земле. Нэш стоял на коленях, пока я удерживал его в захвате. Но он прикладывал все усилия, чтобы вывихнуть мой мизинец. Нокс завёл мою левую руку за спину, а я упёрся ногой ему в пах.

— Все улыбнитесь и скажите «тупица», — сказал Стеф, становясь перед нами. Джеремайя тоже встал перед нами, одарил слащавой улыбкой и поднял большой палец, когда его бойфренд сделал ещё одно фото.

— Не заставляйте нас надирать вам задницы, — предупредил я его.

Я отпустил Нэша, который милостиво выпустил мой мизинец, и несильно пнул Нокса в бедро. Мы втроём повалились на гравий, все в синяках и крови.

— Слоан надерёт вам задницы за то, что вы надрали задницу мне, — сказал я, щёлкнув пальцами, чтобы Стеф бросил мне мой пиджак. Тот прилетел мне в лицо.

— Ни за что на свете, — сказал Нокс, наливая Нэшу воды. — Девчонка тебя терпеть не может. Возможно, она вручит нам призы.

Я покачал головой и достал сигарету и зажигалку.

— Она разозлится, что вы не дали ей повеселиться.

— Почему бы тебе просто не попробовать быть с ней? — спросил Нэш.

Я с наслаждением вдохнул первую сладкую нотку табака и выдохнул в ночное небо.

— Потому что она слишком хороша для меня.

Братья расхохотались.

— Что? — потребовал я.

— Ты думаешь, я был достаточно хорош для Ангелины? — с ухмылкой спросил Нэш.

Нокс широко улыбнулся.

— Я знаю, никто из вас не считает, что я хоть сколько-нибудь хорош для Маргаритки.

— Это правда, — согласился Стеф. — Они обе в тысячу раз лучше вас.

— Разве отношения не должны заставлять тебя чувствовать себя достойным? — спросил я. Это прозвучало так, как сказал бы мой психотерапевт.

— Я практически уверен, что единственный тупица, который может заставить тебя чувствовать себя достойным — это ты сам, — сказал Нэш.

— В ту секунду, когда ты подумаешь, что ты так же хорош, как и твоя женщина, или даже лучше её, всё полетит к чертям собачьим, — сказал Нокс.

Я вытер рукавом кровоточащие губы и