сквозь ткань, и его тело дернулось. Я посмотрела на него. Он приоткрыл губы настолько, что показались кончики клыков.

– Значит, я могу делать что угодно? А если я хочу?.. – Я погладила его большим пальцем, и от этого ощущения внутри возникла пустота. – А если хочу поцеловать тебя? – Я провела пальцем вверх, погладив изгиб головки. – Здесь.

Он выругался.

– Это попадает под «что угодно»?

Его грудь поднялась и тяжело опустилась.

– Это самое первое из «все что угодно».

– Первое?

– И последнее. Второе – твоя ночная рубашка и пожелание носить ее когда захочешь.

Рассмеявшись, я поцеловала его, наслаждаясь игривостью и близостью, которой никогда не чувствовала прежде, с другими. Может, потому что сейчас речь не шла о том, чтобы украсть пару минут удовольствия и забыться. И это не имело отношения к моему долгу. Были только он и я. Это касалось только нас, и было… забавно.

Его руки заскользили по моей талии, а я просунула руку под пояс его штанов. Мои пальцы коснулись холодной твердой кожи, и я почувствовала, как он вздрогнул. Вдохнув его стон, обхватила его рукой и, затрепетав, провела по всей длине. Он поднял подо мной бедра, и я разорвала наш поцелуй. Эти невероятно яркие глаза встретились с моими, и глубоко внутри я ощутила всплеск удовольствия. Он не моргнул, ни разу, пока я водила по нему рукой. Я наблюдала за напряжением, залегшим вокруг его рта, стиснутыми челюстями и клубами итера в глазах. С колотящимся сердцем я провела рукой по его груди и животу, где под кожей сгущались тени, создавая завораживающий мраморный эффект.

Я потянула пояс его штанов. Эш приподнял бедра, чтобы я смогла снять их. Только тогда отвела взгляд от его лица и посмотрела вниз. Кожа там была темнее, он оказался даже толще и тверже в моей ладони, когда я провела рукой к блестящему кончику, а затем обратно по всей длине.

Он прекрасен.

Я опустила голову, волосы упали мне на плечи и на лицо. Я поцеловала его сразу под гребнем, и его бедра дернулись. Я запечатлела быстрые поцелуи по всей длине, а потом облизнула его кожу, и мое дыхание участилось так же, как у Эша. Когда мои губы остановились на, видимо, чувствительном месте, он провел кончиками пальцев по моей щеке. Я подняла взгляд, а он поймал прядь моих волос и убрал с лица. Кажется, он не дышал. Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как приподнялись уголки моих губ, когда сомкнула рот на его члене.

Когда я взяла его в рот, отреагировало все тело Эша. Приподнялись бедра, выгнулась спина, поджалась нога. Он прорычал ругательство.

Поглаживая языком его кожу, я взяла в руку остальную часть. Мощный соленый вкус заплясал на моем языке как афродизиак. Я втянула его кожу, немного удивляясь, как сильно наслаждаюсь сама. Может, из-за самого момента, а может, из-за грубых звуков, которые он издавал. Как продолжал сжимать мои волосы, дергать за пряди, а затем отпускать. Или как силился сдерживать движения бедер. Как дрожала его рука. Обе руки – одна в моих волосах, а другая у меня на затылке. Может, просто из-за него. Меня. Внезапно нахлынувшей силы, пришедшей с осознанием, что он – Первозданный Смерти, – а я заставляю его трепетать.

– Сера, – выдавил он, сжимая руку на моем затылке. – Я… долго не продержусь.

Я вспыхнула и стала быстрее двигать рукой, втягивать сильнее. Его рука запуталась в моих волосах, а бедра двигались, глубже вжимаясь в мою ладонь. В мой язык.

Эш не просто поднимал бедра. Он приподнял меня и потянул.

– Сера, льесса…

Я провела зубами по чувствительному участку, и, вместо того чтобы попытаться убрать меня, он прижался, и все его тело выгнулось подо мной. Я почувствовала, как его член дернулся в моей ладони, и Эш приподнял ногу. Замер. Глубокий горловой стон обжег мою кожу.

Его мышцы медленно расслаблялись, и я, следуя за его телом, освободила рот и руку. Я поцеловала татуировку на внутренней части бедра и, осторожно натягивая ему штаны, подняла голову.

Эш смотрел на меня диким взглядом и ничего не говорил. Ни слова, а потом взял меня и поднял. Не успела я догадаться, что он задумал, как его губы сомкнулись на моих, и он перевернулся так, что я оказалась под ним. Поцелуй не был нежным, а глубоким и ошеломляющим. Я знала, что он чувствует не только мой вкус на своих губах, но и свой тоже. Давление его губ и поглаживания языка выражали благодарность. И преклонение.

И я не чувствовала себя чудовищем.

Глава 33

До меня медленно доходили ощущения: свежий цитрусовый аромат, вес мягкого и теплого мехового пледа и холод, касающийся меня в разных местах. Мысли еще туманил сон. Я теснее прижалась к большому и твердому телу позади себя, ощущая руку Эша под своей щекой.

Эш.

Я лежала, не смея пошевелиться. Все чувства прояснились и сосредоточились на ощущениях от него – от его тела, прижатого к моему. Он крепко обнимал меня, между нами не было и дюйма пространства. Я чувствовала спиной, как с каждым ровным дыханием поднимается и опускается его грудь. На моей талии лежала тяжелая рука, словно он хотел меня удержать. Эта странная мысль быстро потерялась в пронесшемся по мне сладком и горячем ощущении. Эш просунул бедро между моими, и мягкая ткань его штанов прижималась к моему очень интимному месту. У меня участился пульс и возникло удивительное чувство.

Меня никогда не обнимали так долго – ни спящую, ни бодрствующую. Я поняла, что уснула раньше него. Он мог бы разбудить меня. Мог перенести в спальню или оставить на балконе. Вместо этого укрыл пледом и уснул рядом со мной. Опять. Но он целовал меня, пока я больше не могла удерживать глаза открытыми, и я никогда так не целовалась. Он словно не мог остановиться. Выдержать и мгновения, не прикасаясь губами к моим. Я раньше не чувствовала себя такой желанной. Он целовал меня так, словно ему это было необходимо. Смотрел… как Эзра смотрела на Марисоль, когда поняла, что с той все будет хорошо.

Кажется, что-то переменилось перед тем, как мы уснули. Словно между нами что-то возникло – что-то большее, чем вожделение. Это было уважение и, наверное, понимание. Пусть он Первозданный, но мы в чем-то странно похожи, и это связало нас так, как было не под силу сделке, заключенной его отцом.

В груди потеплело, как это бывало,