Он подошел к дружиннику и наступил его колено, отчего тот закричал громче прежнего.

— Я исполняю свою угрозу, — медленно протянул он и сложил пальцы в какой-то знак.

Лета отвернулась, но краем глаза заметила конвульсии, забившие дружинника.

— Я не фснаю… Я не фснаю! — закричал он.

Лиам присел рядом с ним. Что он сделал, Лета не видела, но вопль, вырвавшийся из груди дружинника, был мало похож на человеческий.

— Довольно, Лиам, — безжизненным голосом произнесла она. — Он ничего не знает.

— Жаль. Зря потратили время.

Лета услышала хруст и вообще повернулась спиной к ним. Потом возникло бульканье, хрипы, сопровождаемые трением тела о землю. Так продолжалось несколько долгих секунд, затем стихло. Зашумели березы, тронутые ветром.

Она почувствовала его прикосновение, но сбросила его руку со своего плеча.

— Лета. Они же звери.

Она не ответила.

— Никто из них не достоин жизни, и ты это знаешь. Они пригодны лишь для нашей выгоды и собственных страданий.

Лета повернулась к эльфу, стараясь не смотреть на то, что осталось от дружинника.

— Может и так. Только то, что ты сделал, — чересчур, — сказала она.

Лиам вздохнул. Его короткие волосы потемнели от крови. А на лице, не торопясь засохнуть, стекали темно-красные струйки, пачкая его шею и белое кашне, выступавшее из-под ворота плаща.

— Я пытался помочь тебе, — произнес он.

— Но не так, — замотала головой Лета.

— Ты знала это обо мне. Однако раньше тебя это не смущало.

Лета снова не ответила. Она просто развернулась и направилась к спуску в лагерь. Лиам отшвырнул кастет в сторону и постоял еще какое-то время рядом с телом лутарийца. Потом кинул на труп пустой взгляд и провел ладонью по своему лицу, стирая кровь.

Вернувшись в лагерь, Лета застала пробуждение миротворцев, которые в полный голос дивились тому, что эльфов после вчерашнего вечера не настигло похмелье, и они выглядели свежими. Девушка положила руки на пояс, оглядывая всю эту утреннюю возню. Она только сейчас заметила, как сильно устала и хотела спать.

— Тебе стоит приструнить своего любовника, пока он опять кого-нибудь не убил, — раздался позади знакомый голос.

Лета чуть не подскочила и обернулась. Из кустов вышел Марк, вымазанный в болотную жижу. В одной руке у него был лук, в другой — тушка какого-то тощего зверька, снова похожего на зайца.

— Он мне… Он мне не любовник, — ответила она, слегка зардевшись.

— Правда? — весело отозвался Марк.

«Надо же, у кого-то хорошее настроение с утра».

— Мы целовались пару раз. И только, — буркнула Лета.

— И поэтому он нам помогает, да?

— Да. Представь себе, — она оглядела Марка с головы до ног. — Иян сказал, что ты спишь.

— Нет. Я не смог заснуть этой ночью. А потом меня осенило, что супец без мяса — не супец, — он поднял руку и потряс дичью у нее перед лицом.

— Фу, убери это, ради Кернуна! — взвизгнула Лета, отпрыгивая чуть ли не на метр. — Что это вообще такое?

— Видать, местный кролик. Или заяц. Я называю его «задохлиц».

— Почему?

— Потому что от него даже живого тухлятиной несет. Но кушать же нам надо. А эльфьи приправы скроют запашок, — Марк бросил тушку на траву рядом с березой, а лук прислонил к ее стволу. — Кстати, интересно получилось. Стоило нам с тобой разойтись, и обоих понесло в отношения.

— О чем ты?

— Я тоже целовался недавно, — ответил Марк, поворачивая шеей, чтобы размять ее. — С Иветтой.

— Ох, — пренебрежительно издала Лета. — Серьезно? И почему тебе все еще не оторвала голову Дита?

— Она ограничилась устным предупреждением.

— Ясно. И хорошо.

— Почему?

— Потому что ты погубишь Ив.

— Забавно, но ты говоришь также, как и Дита.

— Это правда. Ты сделаешь ей больно. Я не могу вспомнить всех женщин, что у тебя были, и то за эти пять лет, что мы провели вместе. А сколько их было до этого? Я не хочу, чтобы Ив становилась одной из них. Она моя подруга, Марк.

Выслушав ее небольшую и сбивчивую тираду, лучник не поспешил с ответом и уселся на землю рядом с березой. Подобрав тушку, он достал из сапога нож и только потом посмотрел на Лету.

— Ты думаешь, я не способен любить?

— Просто оставь ее.

— А ты? Будешь и дальше с этим эльфом?

— Он тут причем?

— Притом, что мне тоже не нравится, что ты с ним. Репутация у него не очень.

— Это ревность? — язвительно бросила Лета.

— Братская, к слову. Я зол на тебя, но… Я не доверяю эльфу, — Марк повернул тушку неизвестного зверька брюхом к верху и сделал ножом несколько умелых надрезов на теле.

— Он вылечил мою ногу и помогает нам сейчас, — пояснила Лета, наблюдая за началом процесса освежевания.

— А ты не подумала, что все, что он делает, — его очередная игра?

Лета с недовольством поглядела ему в глаза. В ответ Марк с противным влажным звуком содрал шкурку с дичи.

— По крайней мере, мою жизнь уже ничем нельзя испортить. А вот с Иветтой все иначе, — сказала Лета.

— Давай не будем ни о чем больше говорить. Сосредоточимся на деле. А то все наши разговоры пока ведут к ссоре. Ты злишься на меня, я злюсь на тебя, но на самом деле этот гнев направлен на самих себя. Это до добра не доведет, — проговорил Марк и махнул окровавленной рукой.

— Браво. Первая мудрая вещь, которую я услышала от тебя за последнее время.

Он ухмыльнулся, но не поднял глаз от тушки.

— Иди к черту, Лета.

Не намереваясь смотреть, как он выгребает ножом кишки из сегодняшней добычи, Лета зашагала к лагерю.

1. Ojez! (эльф.) — Довольно!

2. Ashel (эльф.) — Остановись.

Глава 28.

Рябиновая ночь.

Северный ветер принес холод и влагу. Он пошевелил ставнями, прошелся по бумагам на княжеском столе, сдул несколько листов на пол и загадочно стих, дернув растения в цветочных горшках. Князь долго смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Лицо его было бледным, страшным. Мив покорно ждала, когда он заговорит. И когда лицо князя побагровеет.

Молчание уж слишком сильно затягивалось.

— Повтори-ка еще раз, — внезапно подал голос Твердолик, отчего эльфийка чуть не подскочила.

— Что повторить, государь?