За этой блестяще проведенной дерзкой операцией, перерезавшей железнодорожное сообщение между Реймсом и Амьеном, на следующий день последовало появление Федерба с целой армией, что здорово перепугало немцев. Из Ама Федерб вполне мог нанести удар по Амьену, по Парижу или даже по важному центру войскового подвоза Реймсу. Мантейфель в Руане не раз приказывал графу фон дер Гёбену, которого поставили ответственным в Амьене, немедленно отбить у французов Ам, но Гёбен решил, что у него ничего не выйдет. Хуже того, он решил, что появление Федерба на Сомме ставит под удар Амьен, и 16 декабря вышел из города, оставив там лишь гарнизон в цитадели. Разъяренный Мантейфель обратился к генералу фон Куммеру, выше которого в Бретёе никого не было, чтобы тот возвратил Амьен и воздействовал бы на Гёбена до прибытия генерала фон Гёбена с 8-м корпусом из Дьепа и исправления положения. Между тем Мольтке был не на шутку встревожен этой новой угрозой и некомпетентностью, с которой на нее отреагировали, и взял обстановку под личный контроль. 13 декабря он приказал Мантейфелю сосредоточить все имевшиеся у него силы в районе Бове, откуда он имел возможность ответить на наступление на Париж с любого направления. Это было мудрое решение. Сосредоточение армии обеспечило Мантейфелю время, чтобы разобраться в том, что Федерб нацеливался не на Париж, а на Амьен, и как только это стало ему ясно, он сумел оперативно выставить необходимые по численности войска на опасный участок.

Федерб из Ама сразу направился на восток к долине Уазы, где было легче атаковать линии коммуникаций немцев. Но на своем пути он натолкнулся на крепость Ла-Фер, которую стремительным натиском взять было невозможно и которую он не захотел подвергать обстрелу. И Федерб решил вернуться и прошел вниз по течению Соммы к Амьену. Эти марши уже мало напоминали шествия подавленных и деморализованных солдат Луарской армии. Погода стояла хоть и холодная, но благоприятная – под ногами меловые холмы, и войска всегда имели возможность ночевки в местах временного расквартирования. «Чувствовать свою принадлежность к сильной, надлежащим образом управляемой и организованной армии всегда приятно, – писал один из бойцов мобильной гвардии под командованием Федерба, – и мы убеждены, что генерал Федерб одержит убедительную победу в первом же сражении». Разумеется, Федерб не желал идти на риск гибельного поражения. Возврат города Амьен в значительной мере связал руки немецкому командующему цитадели, предусмотрительно собравшему в крепости известных граждан Амьена и служащих высокого ранга, дабы воспрепятствовать артиллерийскому обстрелу французов, и, таким образом, представлял угрозу надвигавшимся силам Федерба, и подход Мантейфеля со всеми имевшимися войсками 1-й армии свел на нет повторную попытку занять город, если, конечно, Федерб не замышлял самоубийственного шага. У Федерба было мало надежд нанести поражение Мантейфелю, но он, как и Шанзи, понимал, что даже оборонительный бой, в случае ведения его в благоприятных условиях, сослужит его армии куда лучшую службу, чем бесславное отступление. Он решил сражаться и выстоять.

Выбранные им позиции располагались приблизительно в восьми километрах к северо-востоку от Амьена вдоль дороги на Альбер, и Федерб вряд ли мог найти лучшие. Его фронт и правый фланг прикрывались течением Галлю, северным притоком Соммы, а левый фланг защищала сама Сомма ниже Корби. Аванпосты располагались в деревнях долины Галлю от Ваданкура до Даура, а главные позиции лежали на холмах за ними – голые меловые склоны, чуть припорошенные снегом, представлявшие собой идеальное место для ведения огня из винтовок Шаспо и митральез (и пулеметов, как это имело место 45 лет спустя, когда 60 000 британских солдат в один день пали под огнем, пытаясь атаковать вверх по таким же склонам долины). Для обороны своего фронта шириной в восемь километров Федерб располагал примерно 40 000 человек и 80 артиллерийских орудий – силами, собранными в два корпуса – 22-й и 23-й. Одна дивизия 23-го корпуса состояла из плохо обученных бойцов национальной гвардии, к тому же под командованием неумелого Робена, и Федерб предпочел оставить ее в резерве в тылу своего правого крыла. Другие дивизии он развернул двумя линиями – первую линию составляли регулярные части, а вторую – мобильная гвардия. 22 декабря Федерб со своими солдатами провел репетицию занятия этих позиций и лишь потом отправил их в места расквартирования, а 23 декабря маршем вывел их на поле боя.

Для проведения атаки этих позиций Мантейфель располагал 8-м корпусом и бригадой 1-го корпуса. Еще одна бригада выдвигалась из Руана, Мольтке также вызвал из Мезьера 3-ю дивизию ландвера, но, не дожидаясь подхода этих подкреплений, Мантейфель решил атаковать сразу 25 000 солдатами и 108 орудиями, имевшимися в его распоряжении. Разведка доложила о наличии позиций французов на холмах между Дауром и дорогой на Альбер, но, как и Мольтке у Гравлота, Мантейфель также не мог определить, насколько далеко протянулись эти позиции на север. И как Мольтке, направил часть своих сил – 15-ю дивизию – против лежавших в пределах видимости неприятельских позиций, а оставшихся развернул на север для отыскания правого фланга французов. Как и атака Мольтке, атака Мантейфеля не удалась. 15-я дивизия, атаковавшая утром 23 декабря, без труда зачистила аванпосты в деревнях долины у центрального участка позиций, но растратила силы в бесплодных попытках наступать на простреливаемых склонах за ними, в то время как действовавшие на краю левого фланга французов морские пехотинцы удерживали деревню Даур, перекрывавшую долину Соммы. 16-я дивизия кружным путем прибыла около 15 часов в деревни Монтиньи и Бехенкура и дальше вверх по реке Галлю, однако фланга французов не обнаружила, зато подверглась ожесточенной лобовой атаке. На протяжении всей долины атаки пруссаков сдерживались. Даже их сокрушительный орудийный огонь не выручил их, поскольку французские артиллеристы, которые вели огонь снарядами с взрывателями ударного действия, сумели достойно и эффективно ответить им. К 16 часам, когда короткий зимний день шел к концу, Федерб убедился, что наступательный порыв врага исчерпан и наступил момент для контратаки. По всей линии обороны французы поднялись в атаку и устремились вниз по склонам в покрытую туманом долину. Этот маневр оказался непродуманным. Атака сосредоточенными силами на один-единственный пункт, возможно, и произвела впечатление на пруссаков, но она захлебнулась, вылившись в беспорядочные стычки на улицах пылающей деревни, пока Федерб, дождавшись, когда по-настоящему стемнеет, отозвал войска назад выше на склоны.

В ту ночь французы не вернулись в места расквартирования. Федерб заставил их спать на поле битвы, единственном определенном критерии победы, и сам спал среди них. На следующее утро Мантейфель, понимая, что его войска слишком устали для возобновления атаки, убедился, что французы все еще остаются на холмах выше его, и стал готовиться к оборонительному сражению за Амьен. Но атаки французов не произошло. Федерб достиг цели, дав успешный бой, он понимал, что подкрепления немцев уже в пути и его армия не смогла бы выдержать еще одну ночь на морозе на тех же холмах. В ночь на сочельник он вместе со своими войсками отступил вдоль дороги на Альбер на безопасное расстояние в сторону Арраса. Обе стороны потеряли приблизительно по 1000 человек убитыми и ранеными, но Федерб потерял еще 1000 человек, попавших в плен к немцам при отступлении или дезертировавших. Мантейфель не организовывал дальнее преследование, приказы Мольтке на этот счет от 15-го числа были ясны. Кроме того, его отбытие из Руана послужило сигналом для активизации акций «вольных стрелков» в том районе, и 1-й корпус срочно запросил подкреплений. Мантейфель поэтому возвратился в Руан, поручив оборону Амьена и Соммы командующему 8-м корпусом генералу фон Гёбену.