К четвертому дню у Дейва был видок, как будто ему кто-то засветил в оба глаза. Пришлось его отправлять домой «Ничего, Дэйв, мы это добьем» — и послали кого-то вызывать ему такси. Он исчез, и, когда мы наконец кончили, я повалился спать на пол кабинки для вокала, подо всем оборудованием. Просыпаюсь через непонятно сколько часов, а помещение уже занял парижский полицейский оркестр. Духовой, естественно, какой же еще. Оттого и проснулся — они слушали, что записалось. Причем они слушают, не подозревая, что я тут распластался на полу, а я пялюсь на все эти брюки с красными лампасами, гремит «Марсельеза», и я прикидываю, когда мне лучше объявиться. Плюс я умираю — хочу отлить, плюс со мной все мое хозяйство: иглы, дурь, и это окружении копов, которые не знают, что я здесь. В общем, я обождал слегка и подумал: надо прикинуться истинным англичанином. Дальше я так непринужденно выкатываюсь, говорю: «О боже! Я жутко извиняюсь» — и, не успели они очухаться, вырываюсь наружу. И они все провожают меня своими zut alors! — примерно семьдесят шесть человек. Я подумал: да они как мы! Им так хотелось сделать приличную, запись, что было просто не до меня.

Когда слишком долго долбишь одну вещь, можно потерять её драйв, но, если ты знаешь, что оно там есть, значит оно там есть. Это маньячество, конечно, но это как со Священным Граалем. Если уж пошел этим путем, будешь идти до конца. Потому что реально повернуть уже не получится! Ты обязан чего-то добыть. И в конечном счете добыча будет. Тот забег, наверное, был самым длинным в моей жизни. Бывало близко, с Can’t Be Seen, например, но Before They Make Me Run — это был марафон марафонов.

К сессиям для Some Girls имеется послесловие, и оно будет от имени Криса Кимси.

Крис Кимси: Miss You и Start Me Up на самом деле бы записаны в один день. Что я имею в виду насчет «одного дня»: на Miss You ушло примерно десять дней, чтобы вести её до окончательного мастера, и, когда её откатали в тот же день они взяли и на раз забацали Start Me Up. Start Me Up — это была регги-штучка, которую они записали еще в Роттердаме три года назад. Когда они теперь заиграли её, это уже было не регги, это уже была известная нам всем великая Start Me Up. Тоже песня Кита, просто он её поменял. Наверное, после диско-примочек на Miss You он решил подойти к ней с другого угла. И это единственный случай, когда я записал два мастера за одну сессию. Много времени для доводки не понадобилось. Однако, когда получился правильный дубль и все сказали — о, это оно. Кит зашел, послушал и сказал: это ничего, похоже на что-то, что я слышал по радио, но вещь должна быть реггийная, так что давай стирай. Он все еще её вертел по-всякому — результат ему еще не нравился. Помню, однажды Кит сказал, что, будь его воля, он бы постирал все мастера после того, как их откатают и выпустят. Чтобы никто не брал их снова и ничего не менял. В общем, естественно, я ничего стирать не стал. И тогда через три года она стала большим хитом на Tattoo You.

Снова, в который раз, у меня все вертелось вокруг допинга. Ничего нельзя было сделать или устроить без того, чтобы сначала не организовать следующую вмазку. Чем дальше, тем беспросветной. На какие только ухищрения ни приходилось идти — иногда хоть комедию снимай. У меня был контакт, Джеймс Даблъю, которому я звонил, когда собирался лететь из Лондона в Нью-Йорк. Я заселился в отель Plaza, и Джеймс, очень приятный китайский молодой человек, встречался со мной в моем люксе, по возможности огромном, а дальше я передавал ему купюры, он вручал мне дурь. Мы почти раскланивались. Передай привет своему отцу, и так далее. В 1970-е в Америке было трудно достать иголки для шприца. Поэтому когда я отправлялся в дорогу, то брал шляпу и использовал иголку, чтобы прикрепить перышко к шляпной ленте, — типа такая шляпная булавка. Перевозил с собой в шляпном мешке трилби с красным, зеленым и золотым перьями. В общем, Джеймс объявлялся, я получал на руки товар, все хорошо, но нужен был шприц. И я придумал так: заказывал чашку кофе в номер, потому что ложка для реакции тоже понадобится, а потом бежал в FAO Schwarz, магазин игрушек прямо через Пятую авеню от Plaza. Если там подняться на третий этаж, можно было купить игрушечный докторский набор — такую пластиковую коробочку с красным крестом. В нем как раз имелся шприц, на который точно садилась игла. Я бросал продавцам: «Так, возьму трех мишек, вот эту машинку с пультом управления, и да, еще дайте мне, пожалуйста, два докторских набора. У меня племянница, сейчас очень любит играть в больницу. Приходится поощрять». Так что FAO Schwarz тоже была моя точка. А потом бегом обратно в номер — собрать машинку.

К тому моменту кофе уже приносили, значит, имелась чайная ложка. Ты набираешь ложку и подносишь зажигалку, а потом смотришь, чтобы горело чисто и плавилось ровно. Нельзя чтобы продукт почернел — это значит, слишком разбавленный. Но тут Джеймс меня никогда не подводил, качество поставлял отменное. Я же не гонюсь за объемом, мне нужно поддерживать жизнедеятельность. Я на взводе, мне требуется сколько-то допинга, чтобы поправиться. Но не горы. По четверти унции. Потому что вдобавок ко всему продукт за неделю спокойно может испортиться. И нужен тебе тогда будет целый мешок бесполезного тухлого порошка? Так что следишь за рынком. Джеймс Даблъю был моим человеком на рынке «Смотри, это лучшее, что сейчас есть. Покупать еще советовать не буду. На следующей неделе приедет настоящая отборная штука». Абсолютно проверенный был человек. И офигенное чувство юмора, и все по делу, без всяких финтов, товар ровно по деньгам. Единственная несерьезная вещь у нас была — это приколы насчет магазина: «Ну что, за игрушками ходил уже?»

Когда ты стал торчком, герыч — твой хлеб насущный. Ты уже и перерывов вообще-то больше не делаешь. Есть торчки. Которые стабильно наращивают дозу, и отсюда все эти передозы. Но для меня это просто стало средством держаться на ногах. Задать тонус с утра. Потом уже наступил период, когда происходят перебои, и ты мучаешься, и твоя женщина орет: «Мне нужно хоть что-то вколоть!» Мне тоже нужно, родная, но надо подождать. Подождать человечка. Когда был дефицит с героином, приходилось жестковато. Реально затягивало как тисками. В комнате с тобой люди, их корежит и рвет на пол. Ходишь прямо по телам. А иногда никакого дефицита и не было, просто цену накручивали. И вообще не имело значения, сколько у тебя денег. Не буду же я выступать: «Да вы знаете, кто я такой?» Известно кто — еще один торчок, мало ли вас.

Когда дури нет совсем, приходится рысачить по точкам, и ты знаешь, что там будет настоящий, сука, бассейн с пираньями. Со мной было такое пару раз: в нью-йоркском Ист-Сайде и в Лос-Анджелесе. Прихваты тамошние мы знали — затариваешься наверху, а на спуске другая братва отжимает все обратно. Чаще всего ты слышал все эти разборки, пока стоял и ждал своей очереди. Трюк в том, чтобы уйти по-тихому, и, если видел кого-нибудь за дверью на улице — потому что никогда не знаешь, ждут тебя или нет, — обычно двигал им но яйцам. Но пару раз я говорил: хуй с ним, рванем на шару. Будешь меня прикрывать. Останешься внизу, а когда я буду спускаться с товаром, я стреляю, потом они стреляют, потом ты стреляешь. Посбивай лампочки, стрельни пару раз для острастки и тогда беги, чтоб только в ушах свистело. И тогда, где наша не пропадала, останемся при своих. Статистически шансы, что в тебя не попадут, сильно больше, если ты движущаяся мишень. Если посмотреть на соотношение, то тысяча к одному, что выкрутишься. Нужно только держаться совсем рядом и иметь хороший глаз, чтобы сразу кокнуть лампочку. И тогда темно. Вспышка, выстрел, удар — и сваливаем. Офигенная вещь. Реально как разборка на Диком Западе. Всего два раза был такой опыт.