— Ну да, — сказал Хам, — иначе Он бы прибилАдама, и нас бы не было.

Ной посмотрел еще строже и сказал с предостережением вголосе:

— Но не слишком рассчитывай на милосердие Господа.Посмотри в окно и увидь, каким он бывает, когда его терпение рвется.

Еще семь дней, и Ной велел отворить все клетки, а такжеврата ковчега. Звери с топотом, мэканьем и дикими криками ринулись толпами пошироким сходням, птицы сразу взмывали в воздух и, судорожно хлопая крыльями,мчались парами в разные стороны.

Ной вышел из ковчега отдельно от Ноемы, твердо решив, чтоиз-за своей греховности, которую не сумел обуздать даже в страшное времяплавания по волнам потопа, отныне не будет рожать детей.

Вместе с ним по широким сходням кто с опаской, ктовприпрыжку, кто стремглав покидали ужасающий ковчег и уносились вдальзапоздавшие звери, что время плавания провели в спячке.

— Правильно ли я делаю, Господи? — взмолился Нойдрожащим голосом. — Мир никогда не был так ясен… но я как в темном лесу!

С непривычно синего и ясного неба прогремел могучий Голос:

— Благословляю вас жить на этой земле и обладать ею.Плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю. Да страшатся и да трепещут васвсе звери земные, и весь скот земной, и все птицы небесные. Все, что движетсяна земле, и все рыбы морские — в ваши руки отданы они. Все движущееся, чтоживет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все. Только плоти с душоюее, с кровью ее, не ешьте.

Замерев, все слушали страшный Голос, а тот гремел надзатихшей в испуге землей:

— Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ееот всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки братаего. Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека, ибочеловек создан по образу Божию. Вы же плодитесь и размножайтесь, ираспространяйтесь по земле, и умножайтесь на ней.

Ной слушал с трепетом, упал на колени и взмолился:

— Господи! Я трепещу, видя землю безлюдную и нагую!Достанет ли силы выдержать такое человеку еще раз?

Голос сказал громко:

— Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашимпосле вас, и со всякою душою живою, которая с вами, с птицами и со скотами, исо всеми зверями земными, которые у вас, со всеми вышедшими из ковчега, совсеми животными земными… поставляю завет Мой с вами, что не будет болееистреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошениеземли.

Братья слушали, потрясенные, устрашенные и одновременногордые, с ними говорит сам Господь, слова можно слышать так же ясно, как итогда, когда разговаривал с одним Адамом, а не мириадами расплодившихся иразбежавшихся по всей земле адамов.

Голос умолк, а воспламененный духом Сим тут же началторопливо загибать пальцы.

— Выходит, запретов дано семь?.. Нельзя поклонятьсяидолам, как делали отступники, нельзя хулить Творца, нельзя убивать исамоубиваться…

Яфет покосился на Хама и добавил:

— Четвертый запрет — прелюбодеяние. Пятый —нельзя воровать…

Сим кивнул, перешел на другую руку и загнул там палец:

— Запрет есть мясо, отрезанное от живого животного. Ну,мы этого никогда не делали…

— А нефилимы? — напомнил Яфет. — Они всегдаели от живого… А от них и другие начали. Так что этот запрет в самом деленужен.

— И еще, — сказал Сим и загнул седьмойпалец, — последний, седьмой завет: мы должны быть праведными судьями.

Хам сказал удивленно:

— Сим, ты что? Господь дал нам только три заповеди: невкушать кровь, не убивать, а, напротив, размножаться. Все остальное тывыдумываешь!

Сим сказал напряженно:

— Да нет, не выдумываю. Просто думаю над Его словами и…продумываю дальше.

— Брось дурить, — сказал Хам уверенно. — Еслибы Он захотел дать еще заповеди, сказал бы сразу. Думаю, даст потом. Уже ненам. Нам бы к этим привыкнуть…

Яфет проговорил напряженно:

— Творец велел плодиться и размножаться, ибо к Немупридем, если земля будет заполнена людьми. Я не знаю еще, как это связано, однакодолжны исполнять Его заветы. Он знает, что нужно, только нам объяснить неможет.

Ной перевел дыхание, душа трепещет от осознанияграндиозности задачи, только сейчас начал ощущать все ее величие, в ковчегебыло не до того. И почти сразу же прозвучал Голос, на этот раз слышимый толькоему одному:

— Вы жили и трудились на ковчеге, как никогда и никтораньше в прошлом. Но отныне ваша жизнь… и всех людей на земле будет протекать втаком же тяжком труде. Праздность — великий соблазн. Человек тратилсвободное время не для размышлений о Высоком, а для удовлетворения животныхстрастей. Отныне заботы о выживании у вас будет еще больше… У всех вас…

— Господи, выдержим ли?

— Я даю вам основы, — произнес Голос, — тебекажутся трудными? Но это только скелет, на котором держится все. Наращиватьмясо будут твои потомки, им дам более сложные запреты… а их потомкам — ещеболее трудные. Запомните… вы сейчас — все человечество! Вы лучшее из того,что было, но не лучшие из возможного. Потому соблюдайте заветы… иначе гнев Мойбудет страшен. Вы должны сами или через детей стать лучше, чем вы есть…

Хам крутился на месте, осматриваясь, на лице восторг, вглазах ликование. Яфет ожидал, что младший брат заявит, что наконец-то ненюхает навоз, однако Хам сказал потрясенно:

— Только в последние дни перед потопом я видел такдалеко!.. Что за новый мир, в котором нам жить? Или раньше воздух был такоймутный?

— Скорее, — сказал Яфет практично, — влажный.Теперь намного суше, чувствуешь? Но это наш нынешний мир. А за время страшногопутешествия по волнам, от которого до сих пор мороз по коже, тот старый мир…

— Допотопный, — сказал Хам весело.

— Допотопный, — согласился Яфет, — за этовремя так потускнел, что пройдет каких-нибудь пара сот лет, и покажется сном.Говорят, Адам в конце жизни уже и сам не верил, что жил в раю и что с нимразговаривал сам Творец.

Сим произнес строго:

— Не это важно. Важно, чтобы мы следовали Его путями поЕго заветам. Он дал нам основу, без которой невозможно общество людей. Без нееснова вернемся в стадо животных или в стаю зверей. Во всяком случае, я твердобуду следовать Его заветам.

— И я, — сказал Яфет.

— И я, — сказал Хам бодро и ухмыльнулся: — Акак же!

Ной тоже озирал мир, далеко мелькнул зад последнегоубегающего животного, неожиданно посетила мысль: Господь велел, кроме всякойтвари по паре, взять еще семь пар чистых и по паре не чистых, хотя дляпродления рода хватило бы и одной пары. Здесь какой-то намек, но хватит ли унего мудрости разгадать…