– В чем дело? – Мальчишку кто-то обидел? Он, вообще-то, понял, о чем его спрашивают? Видиа был готов уже прогнать его, да еще дать оплеуху, чтобы не приставал.

Но рывки за тунику не прекращались, к ним добавилось еще и мучительное жестикулирование, и в конце концов это убедило Видиа, хоть и с большой неохотой, но все же последовать за ним в тускло освещенный внутренний двор. Ребенок указывал на собаку, на того никудышного пса, который так сплоховал в битве с медведем. Губы Видиа сжались. Элфрун была слишком мягка с ним, даже если он был ее добрым компаньоном. Егерь по-прежнему считал, что нужно было порешить его тогда вместе с остальными.

Он стал тенью Элфрун.

Но почему он здесь? И что это он делает?

Гетин припал к земле, поджав хвост и приподняв голову, и при этом издавал странные звуки – то ли скулил, то ли лаял. Потом он завыл так, что волосы на затылке Видиа зашевелились. Собака неотрывно смотрела куда-то вдаль, но когда он попытался проследить за его взглядом, то не увидел ничего, кроме тропы, извивавшейся между строениями и дальше уходившей через луга к реке. Гетин сделал несколько шагов вперед, потом столько же назад и снова заскулил.

– Что с ним?

Видиа присел рядом и протянул к нему руку. Он мог не уважать пса за отсутствие бойцовского духа, но посчитал неправильным не поддержать собаку, видя, как она страдает.

Но Гетин проигнорировал его жест.

– Он ранен?

Мальчик-собачник покачал головой. Выходит, он все-таки что-то понимает.

– Где Элфрун?

Мальчик выразительно пожал плечами, потом развел руки в стороны и указал на тропу.

– Но почему тогда он не ушел вместе с ней?

– Она уехала на лошади.

Видиа резко обернулся и увидел перед собой незнакомца с болезненно серым лицом – того раненого, которого Элфрун утром привела с собой в усадьбу. Он вышел из темного проема дверей конюшни; левую руку он прижимал к груди, а правой поддерживал ее за локоть.

– Но она, конечно же, должна была взять его с собой. Сколько раз, черт побери, я говорил ей, чтобы всегда брала с собой собаку!

– Думаю, она вообще не собиралась никуда уезжать. – Незнакомец сокрушенно покачал головой. – Сам я не видел, но я был здесь, неподалеку, и слышал топот копыт. И это не тот звук, который ожидаешь услышать во дворе усадьбы. Это произошло совсем недавно. Я просто не успел вовремя подняться на ноги. – Он огорченно махнул рукой.

– Ты хочешь сказать, что это случилось только что? – Видиа покачал головой и нахмурился. – А что за лошади? Наши? – Отодвинув незнакомца в сторону, он порывисто пошел вдоль стойл, вглядываясь в их полумрак. – Мары нет на месте. Она уехала на Маре? На маленькой гнедой лошадке? – Видиа еще больше нахмурился. На Маре весь день ездил Атульф. Должно быть, парень вернулся и поставил маленькую кобылку в конюшню, после чего Элфрун и взяла ее, но, если бы так и было, он этого не мог бы не заметить. Да и не стала бы Элфрун брать уставшую лошадь.

– Она вообще не выводила отсюда лошадь. – Чужак хмурился, явно пытаясь осмыслить все, что он слышал. Видиа даже захотелось встряхнуть его. – Отсюда она вышла на своих двоих. Она рассердилась на меня. – Он закрыл глаза. – А затем, почти сразу же, я услышал стук копыт скачущих лошадей.

– Лошадей? Их было больше, чем одна?

– Да, две или три. Могу поклясться. – Он тяжело вздохнул. – Но я не сразу смог встать. А когда я оказался у дверей, они уже пропали. И я ничего не увидел.

Видиа отошел от него в сторону. Присев, он стал внимательно рассматривать утоптанную землю, а потом покачал головой.

– Сегодня слишком много лошадей въезжало в усадьбу и выезжало отсюда. – Он двинулся в том направлении, куда смотрел Гетин, по-прежнему издававший странные жутковатые звуки.

– Я пойду с тобой.

– Какой с вас толк? – Незнакомца передернуло от этих слов. Видиа продолжал идти, не останавливаясь. – Ты ранен. Он немой, – показал он на мальчика. – Эта чертова собака не стоит того, чтобы ее кормить, о чем я не раз говорил Элфрун. – От голода и усталости он стал раздражительным. – А ты вообще нездешний. И что бы здесь ни происходило, тебя это не касается.

– Эта чертова собака вчера ночью спасла мне жизнь, – тихо сказал незнакомец. – Она и ваша леди.

Видиа остановился.

– Ясно. Да. Очень хорошо. Твой интерес мне понятен. – Он обернулся. – А кто-нибудь еще видел, что здесь произошло? Или только один немой мальчишка и одна бесполезная собака?

Но мальчик снова оказался рядом, настойчиво указывая в сторону тропы. Взяв Видиа за локоть, он стал тянуть его в том направлении, а незнакомец повернулся к Гетину и здоровой рукой трепал его по ушам. Когда он выпрямился, пес немного успокоился и трусцой побежал за ними.

– Пойдемте.

Смеркалось, а когда они, спускаясь по склону, зашли под кроны деревьев, стало еще темнее. Видиа время от времени приседал и рассматривал следы копыт, которые стали заметнее, когда они отошли подальше от истоптанной ногами земли вокруг построек и от исхоженных троп.

– Три лошади, – наконец сказал он, выпрямившись. – Здесь они неслись во весь опор. – Теперь он уже относился к происшедшему со всей серьезностью. – Мы знали, что по холмам рыщут бандиты, но чтобы среди домов? И почему они потом направились к реке? – Он покачал головой. Одно дело напасть на бродячих артистов с дрессированным медведем, но совершенно другое – захватить женщину во дворе собственной усадьбы.

Незнакомец внимательно смотрел на тропу, спускавшуюся к воде.

– Они увезли ее в Иллингхэм. Я мог бы догадаться.

Видиа резко обернулся к нему:

– Что ты хочешь этим сказать… как тебя там?

– Финн, – с горечью отозвался незнакомец. – Я слышал кое-что. Я знал, что они положили глаз на Донмут. – Он смотрел на погруженный во тьму противоположный берег. – Нужно было любым способом уберечь ее. – Он положил руку Гетину на загривок. Пес все еще скулил и повизгивал.

– Это не твоя забота. – Видиа был сбит с толку и теперь пытался осмыслить сказанное им. Если ее забрали в Иллингхэм, это могли сделать только люди из Иллингхэма. Не какие-то бандиты, которые могли захватить девушку случайно, наобум. И не торговцы рабами. Если люди из Иллингхэма увезли Элфрун к себе, то только потому, что она была леди Донмута. И тогда, конечно, не в их интересах обращаться с ней плохо. – Лучше не вмешиваться. Вполне возможно, что она отправилась туда по своей воле.

– Этого мы не знаем, – сказал Финн.

Мы? Видиа бросил на него гневный взгляд.

– Может, помолчишь и дашь мне подумать? – сердито выдохнул он. – Мы не можем вломиться в Иллингхэм со своими дикими обвинениями – ночью, без оружия и вдвоем.

– А стюард?

Видиа заметил, как напряглось лицо Финна. Он немного подумал, а потом отрицательно помотал головой. Он не любил стюарда.