– Говори! – напоминает он.

– Я научилась послушанию, подобающему жене, – повторяю я.

– Скажи: спасибо, милорд муж мой.

– Спасибо, милорд муж мой.

Король затих. Я с трудом делаю вдох, чувствуя, что в груди еще теснятся всхлипы. Решив, что мое наказание окончено, я опускаю свое платье. Ягодицы саднит, и я боюсь, что они кровоточат и что я испачкаю кровью свое белое белье.

– И еще кое-что, – вкрадчиво говорит он, все еще держа меня на коленях. Я жду.

Он откидывает с себя одеяло, и я вижу, что на его толстом обнаженном теле надет жесткий гульфик, как на парадном портрете, и выглядит это как чудовищная эрекция. Вид этого белого, расшитого серебряной нитью и жемчугами украшения на рыхлом нездоровом животе вызывает очень странные ощущения.

– Целуй и это тоже, – велит он.

Теперь я понимаю, что моя воля сломлена. Я вытираю слезы тыльной стороной руки и чувствую, что размазываю по лицу содержимое носа. Но я готова это сделать, чтобы сохранить себе жизнь.

Он поглаживает свою накладку так, словно доставляет себе удовольствие, и хихикает.

– Тебе придется это сделать, – просто говорит он.

Я киваю. Я знаю, что мне придется. Я наклоняю голову и касаюсь губами ее вышитой вершины. И тогда одним мощным движением он хватает меня за волосы на макушке и бьет лицом о накладку, так что жемчуг на ней разбивает мне губы. Я не пытаюсь отпрянуть, а просто стою, не двигаясь, пока он совершает что-то вроде акта с моим лицом, снова и снова, пока мои губы не начинают кровоточить. Король выглядит утомленным, его лицо покраснело и покрылось потом. Гульфик весь покрыт кровью, словно он только что лишил меня девственности. Генрих откидывается на подушки и вздыхает с явным удовлетворением.

– Можешь идти.

* * *

Когда я выхожу из королевской спальни и тихо закрываю за собою дверь, ночь уже близится к концу. Я неловко иду по личным покоям короля в его приемную, где ожидают его пажи.

– Идите к нему, – говорю я, прикрывая рот рукой. – Он хочет выпить и поесть.

Нэн и Мод встают со своих мест возле камина. Двойные двери между личными покоями и приемной заглушили мои крики, но Нэн сразу чувствует: что-то случилось.

– Что он с тобой сделал? – спрашивает она, осматривая мое бледное лицо и разводы крови вокруг рта.

– Всё в порядке, – говорю я.

Мы идем до моих покоев в молчании. Я знаю, что моя походка неловка, и чувствую, как льняное белье прилипло к следам от плети. Я вхожу в спальню, Мод у входа кланяется и закрывает дверь. Нэн развязывает мое ночное платье.

– Не надо никого звать, – говорю я. – Я буду спать в белье, вымоюсь завтра.

– Но запах от раны остался на твоем белье.

– Он остался на всем моем теле, – с трудом сдерживаясь, говорю я. – Но я должна уснуть. Я не вынесу…

Сестра сбрасывает собственное платье и забирается со мною в кровать. И впервые в жизни я ложусь спать без молитвы. Сегодня у меня для нее нет слов, и я чувствую себя очень далекой от Бога. Я лежу между прохладных простыней, Нэн одним быстрым выдохом задувает свечу, и вокруг нас собираются ночные тени. Постепенно я начинаю различать деревянные ставни на фоне оживающего восходом неба. Мы долго лежим без слов. Часы на столе бьют четыре, и Нэн заговаривает.

– Он сделал тебе больно?

– Да.

– Намеренно?

– Да.

– Но ты получила прощение?

– Он хотел сломать меня – и, кажется, преуспел. Не спрашивай больше, Нэн.

* * *

Мы спим беспокойно. Ко мне не приходят сны о темном замке и женщине с вывернутыми конечностями или мертвыми женами в комнатах за запертыми дверями. Со мною случилось самое худшее из того, что могло случиться с гордой женщиной, – мне больше нечего бояться. Когда утром приходят служанки с теплой водой, они видят сброшенное мною испачканное белье и слышат пожелание принять ванну.

Я хочу смыть с кожи, с волос запах разложения, избавиться от мерзкого привкуса во рту. Я ощущаю себя грязной, оскверненной, и мне кажется, что я никогда больше не отмоюсь.

Я знаю, что я сломлена.

* * *

Похоже, мое унижение вернуло королю здоровье и волю к жизни. Внезапно он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы присоединиться к нам за столом, и этим вечером вместе со мною выехал в сад. Нэн, леди Тирвит и маленькая леди Джейн Грей идут со мной, остальные дамы выстроились позади нас. Я держусь возле креста короля, а он держит меня за руку. В центре садика короля раскинулся красавец бук, и, когда король велит остановить свое кресло подле него, в тени его ветвей, слуги бросаются за стулом для меня. Я с готовностью опускаюсь на него, и король с улыбкой наблюдает за тем, что я не могу сесть, не морщась от боли.

– Вам весело, милорд?

– Сейчас мы посмотрим занимательную пьесу.

– Пьесу? Здесь?

– О да. И когда она закончится, ты скажешь мне, как она называется.

– Вы говорите загадками, милорд, – говорю я, чувствуя прилив новой волны страха.

Маленькие железные ворота, ведущие в садик, издают скрип и распахиваются. В них вбегают стражники, человек сорок в ярких мундирах лейб-гвардейцев короля, и в крохотном саду сразу становится тесно. Я вскакиваю на ноги. На мгновение мне кажется, что во дворце случился бунт и королю грозит опасность. Я ищу пажей, которые прикатили его кресло сюда, королевских фаворитов, но не вижу никого поблизости. Я встаю перед ним, понимая, что мне придется защищать его от нападения. Я должна буду его спасти.

– Подожди, – останавливает он меня. – Не забывай, это – представление.

Оказывается, что эти стражники – не предатели. За ними следом в саду появляется лорд Ризли, держащий в руках свиток. На его обычно мрачном лице играет торжествующая улыбка. Он идет прямо ко мне и разворачивает перед моим лицом свой свиток, который оказывается ордером на мой арест.

– Королева Екатерина, известная как Парр, вы арестованы по обвинению в измене ереси, – говорит он. – Вот ордер на ваш арест. Вы должны проследовать со мной в Тауэр.

Я чувствую, как мою грудь сдавил страх. Я бросаю один полный муки взгляд на мужа и вижу, что тот сияет от удовольствия. И тогда мне кажется, что он только что разыграл лучшую из его шуток. Он сломил мой дух, а теперь собирался сломать мне шею. Я не могу протестовать и жаловаться, не могу утверждать о своей невиновности или даже молить о пощаде. У меня не получается даже вдохнуть.

У меня начинает двоиться в глазах, но я успеваю увидеть сквозь пелену, как ко мне бросается Нэн с искаженным от страха лицом. Позади нее маленькая Джейн Грей то делает шаг вперед, то отходит назад.

Лорд Уизли снова взмахивает ордером и повторяет: