- без особого энтузиазма ответил Пэт.

- Обещаешь?

- Обещаю, - всё ещё неохотно проговорил Пэт. Однако Чарли с Эсфирью внушили ему, что обещание - это важно, и раз дал его, значит, надо держать. Если повезет, оно удержит Пэта от превращения в грозу школьного двора - либо от того, что его предок попадёт в неприятности из-за его залёта.

Вскоре после обеда зазвонил телефон. Решив, что это из Белого Дома, Чарли снял трубку.

- Алло?

- Мистер Салливан? - произнёс женский голос. Когда Чарли признал, что это он, женщина продолжила: - Я мисс Ханниган, директор школы, где учатся ваши дети. Я звоню по поводу той неприятности, что случилась сегодня днём.

- О, конечно, - сказал Чарли. - Мы с Пэтом как следует поговорили. Не думаю, что с ним и впредь возникнут подобные проблемы.

- Рада слышать. - Голос мисс Ханниган был не просто радостным. Он был полон облегчения. - Я хотела убедиться, что вы не злитесь на мисс Тарлтон за то, что она привела Патрика в мой кабинет, а также напомнить вам, что, разумеется, - она сделала ударение на этом слове, - Мелвин Вангилдер не имел ни малейшего понятия о том, где вы работаете, иначе он никогда бы не сказал вашему сыну того, что сказал.

- Ага. Если бы вы не позвонили, я бы об этом даже не подумал, - сказал Чарли. В голосе мисс Ханниган послышалось ещё больше облегчения.

Он, как можно скорее, распрощался с ней и повесил трубку.

Затем он налил себе выпить. Эсфирь недобро посмотрела на него, но он всё равно налил. Директор позвонила ему, чтобы убедиться, что он не людоед. Она решила, что, раз человек работает в Белом Доме, ему стоит только сказать кому надо, и мисс Тарлтон (она преподавала в подготовительном классе Пэта) пропадёт в трудовом лагере. Как и мама с папой Мелвина Вангилдера. Да и сам Мелвин, и не важно, что он только собирался или недавно отпраздновал шестой день рождения. Впрочем, она могла и не ошибаться.

- Но, я не людоед, мать вашу, - пробормотал Чарли, прикончив стакан, что не заняло много времени.

- Что? - переспросила жена.

- Не важно.

Беда в том, что он прекрасно понимал, почему мисс Ханниган так встревожилась. Будь он людоедом, она не смогла бы остановить его от причинения мисс Тарлтон и Вангилдерам всего, что ему пожелается. Всё, что она могла сделать, это упрашивать. Что бы он сделал, не пожелай он её слушать? Снял бы трубку и позвонил Дж. Эдгару Гуверу. Гбровцы взяли бы дело в свои руки.

Чарли никогда не пользовался своими связями подобным образом. Подобное даже не приходило ему в голову, а, значит, родители воспитали его в правильном ключе. Он гадал, что бы сделал, скажем, Лазар Каган с тем, кто на рубеже веков бил его на школьной площадке. Он не испытывал особого желания спрашивать об этом, когда в следующий раз столкнётся с Каганом в Белом Доме. И, с учётом всех обстоятельств, он предпочёл бы вообще об этом не знать.

***

Когда американские солдаты получали увольнительную, они частенько отправлялись на Сикоку. Да, местным не нравилось их присутствие в большей степени, чем остальным япошкам в южной части страны. Но города и сёла Сикоку совсем недавно были просто разбомблены. Их не разбомбили в щебенку, и не сражались на развалинах от дома к дому. Есть разница.

Вместе с Диком Сиракавой, Майк сел на паром из Вакаямы, что на Хонсю, в Токусиму, что на Сикоку. Паром представлял собой десантный корабль, их тех, на которых он многократно достигал недружественных берегов. Единственный район Вакаямы, где даже сейчас бурлила активная жизнь - это гавань, а командовали там американцы.

Токусима... была не такой. Это был самый дружелюбный берег, на какой только доводилось сходить Майку. Строго говоря, это была весьма низкобюджетная, наспех сляпанная копия Гонолулу. Весь город, по крайней мере, его прибрежная часть, был создан для того, чтобы предоставлять служивым людям приятное времяпрепровождение, пока они избавляются от наличности.

Можно отправиться в Объединённую службу организации досуга войск и отлично провести время, не занимаясь ничем. Либо можно заняться чем-то другим. Можно играть в азартные игры. Можно пить. Можно плясать на дискотеке с наёмными партнёрами, которые могли, а могли не быть, доступны для оказания дополнительных услуг. Можно отправиться в бесчисленные стрип-клубы - японские женщины, хоть большинство из них отнюдь не грудастые, гораздо меньше переживали по поводу наготы, чем их американские сёстры. Либо можно отправиться в бордель. Как и везде, качество услуг там зависело от того, сколько вы готовы потратить.

Военная полиция и береговые патрульные делали всё, чтобы к весельям и играм солдат США не добавились драки. Также они были настороже по поводу тех твердолобых япошек, которые продолжали желать убивать американцев и спустя два года после капитуляции. Япошкам, которые не служили в Конституционной гвардии или полиции, стрелковое оружие не полагалось. Майк знал, насколько ничтожной была надежда на это. Накануне американского вторжения, японские власти вооружили столько народу на Японских островах, сколько было можно. Можно было без каких бы то ни было проблем заполучить на руки всё, от жалких мушкетов с чёрным порохом, до "Арисак" и ручных пулемётов "Тип 11".

Ещё на руки можно было получить такие штуки, которые американцы прозвали наколенными миномётами. Буквально с колена из них стрелять нельзя, однако из них можно запускать маленькие бомбочки дальше, чем на километр. Время от времени япошки из пригородов постреливали по ярким огням на берегу. Ничего, кроме беспокойства они не доставляли - до тех пор, пока вы не окажетесь рядом с падающей бомбой. Американцы редко кого-то ловили. Наколенные миномёты можно было легко припрятать.

Пока Майк и Дик находились в Токусиме, по городу никто не стрелял. Днём было горячо и душно; почти как в Нью-Йорке летом. Ночью было тепло и душно. Большинство закусочных на берегу предлагали гамбургеры и хот-доги, либо стейки, если хватало денег.

Однако можно было найти и японскую еду. Там, куда они с Диком ходили, Майк оказался единственным круглоглазым. Он неплохо управился с хаси, отчего девчонка-официантка удивлённо хихикнула. Когда сюда приходили американцы, вместо палочек они обычно просили вилки. В промежутке между порциями суши, Майк произнёс:

- До того как пересечь Тихий океан, я бы никогда не прикоснулся к сырому осьминогу, сырой рыбе или к морскому ежу. Полагаю, теперь я в этом разбираюсь