— Лоран, сегодня все произошло так быстро, а это неправильно, — тихо произнес мой муж. — Мне бы хотелось, чтобы ты хоть немного успела почувствовать себя невестой. После свадьбы кронпринца и отъезда гостей я смогу взять выходные и уделить время только тебе, ухаживать за тобой. Поэтому не хочу сейчас спешить.

— Мне уйти в другую комнату? — обиделась я.

— Нет, не отпущу! Чувствовать, что ты рядом, моя — это пока единственное доступное мне удовольствие.

— Сейчас я жена? — спросила, пошевелив рукой с брачной татуировкой.

— Самая настоящая. Но я хочу подарить тебе праздник, торжественную церемонию, на которой нареку перед всеми своей. Чтобы детям рассказывать, какая красивая была их мама и как замирало у меня сердце при виде нее.

— Ты согласен на детей?! — пораженно выдохнула я.

— С тобой я согласен на все, — тихо ответил Лоргус.

Обида прошла, и я поняла, что он пытается сделать все правильно. Дать мне то, что я упустила: ожидание дня свадьбы, предпраздничные хлопоты. Он заботится обо мне. От понимания этого на душе стало легко. Но…

Поход в горы меня изменил. Когда отсчитываешь последние мгновения жизни, понимаешь, что нельзя ничего откладывать на потом. Есть здесь и сейчас, и неизвестно, что принесет следующий день. Меня похищали в самые неожиданные моменты, жизнь делала крутой поворот, и я не знала, что будет завтра. Сейчас со мной он — мой муж, и у нас брачная ночь.

Не было ни смущения, ни страха, когда я так же тихо ответила:

— Лоргус, лучше подари мне себя. Я не хочу ждать.

Я помнила пышную церемонию во сне, поздравления народа, праздник, но это не спасло от разочарования за дверями спальни. Сейчас же я оказалась замужем без всяких торжеств, но, находясь в постели с мужем, все, чего я хотела, — принадлежать ему.

— Лора-а-ан!

И от одного того, как он произнес мое имя, затрепетало все внутри. Глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и его рука обвела мои черты, шею, спустилась к ключицам.

— Что на тебе?

— Твоя рубашка.

Услышала, как ответ выбивает весь воздух из его легких, он замер, а потом медленно стянул с меня одеяло, запуская светлячок. Его рубашка мне велика и длиной почти до колен, но, кажется, надень я шелка с кружевами, они бы и то произвели меньший эффект.

Завороженная его взглядом, я расстегнула первую пуговицу, но Лоргус тут же меня остановил.

— Нет. Оставь это мне. Не хочу спешить.

— Тогда это мне? — спросила, потянув пояс мужского халата. С ума сходила от своей смелости, но все окупало сияние его глаз, толкало на безрассудства. Моя ладонь легла на его обнаженную грудь, скользнула вверх, касаясь шеи, подбородка, обводя контур губ, скул, очерчивая форму носа, линии бровей.

Его лицо далеко от общепринятых канонов красоты. Губы тонкие, нос крупный и заострен, что придает хищный вид, но для меня его черты самые прекрасные на свете, родные.

— Я все готов отдать за одно то, как ты смотришь на меня, — выдохнул он. Серая Тень империи, страшный и ужасный для большинства людей, но бесконечно родной и единственный для меня.

— Начни с поцелуев.

Он еще меня не коснулся, но дыхание уже сбилось, и я утонула в его глазах, светившихся только для меня. Они становились ближе, ближе…

— Не знаю, чем я заслужил тебя, — прошептал муж мне в губы.

Душа замерла от пронзительных чувств, которые трудно выразить словами. Раньше я эмоции выражала пением, но после возвращения голоса не было желания взять хотя бы одну ноту. Сейчас же его неспешные, нежные поцелуи, прикосновения натягивали внутри струны, и каждой своей клеточкой тело пело. Мы возносились к небесам под биение сердец в унисон.

* * *

В голове мутилось от желания, но он готов был скользить плавно вечность, ловя тихие стоны любимой, наслаждаясь мерцанием разгоряченной кожи, ощущая, как дрожит под ним ее хрупкое тело. Как при глубоких толчках она вскрикивает, упираясь пятками в простыню, и приподнимает бедра, чтобы принять его еще глубже.

В какой-то момент его душа отделилась от тела, и он уже сверху наблюдал за жарким сплетением тел на смятых простынях. Как любимая выгибается и протяжно стонет, запрокидывая голову, а ее тонкие руки лихорадочно скользят по мужской спине, и коготки оставляют свои росчерки, требуя большего.

— Лоргус! — мольба из уст любимой, и его сносит в сторону. Чужое имя обжигает душу сильнее раскаленного железа. Он рвется обратно в тело, но что-то не пускает его. Мужчина поднимает голову, и видны не светлые, а пепельные волосы. Нет! Он бьется об невидимую преграду, в кровь сбивая руки, но вынужден бессильно наблюдать, как другой овладевает его женщиной. Кричит, срывая голос, но любовники на постели не слышат, поглощенные друг другом.

— Анни! — хрипит Харн и просыпается.

Горло саднит, как будто долго кричал, а сердце отбивает бешеный ритм. Еще ночь. От понимания, что и в реальности сейчас Лоран где-то с другим, хочется все крушить. Никогда настолько не чувствовал собственное бессилие! Отец отказался расторгнуть брак сирены, как будто совсем недавно не давал добро на его помолвку с ней. Всеми фибрами души он ненавидел Тень, который лишил его любимой.

Подло, молниеносно.

Отец точно не знал о его намерениях, но поддержал своего любимца, а не сына, запретив вызывать на дуэль Лоргуса и хоть как-то вмешиваться. Этого он ему, сколько будет жить, никогда не простит! Этим король единым махом порвал все родственные узы, что связывали их, и потерял сына.

Прав был Нэйтан, советуя бежать из дворца. Мать своим вмешательством чуть не расстроила брак старшего сына, до последнего не одобряла его подопечную. Лоран это чувствовала и не хотела становиться частью такой семьи. Кто знает, может, ассания лишь повод избежать помолвки?

Ведь не было у нее ничего с Тенью, он точно знает и чувствует! Раньше боялась, а потом их занятия по ментальным щитам изменили ее отношение. Появилась благодарность, но и только! Она не доверяла ему, не хотела пускать к себе в голову, искала защиту от него. Харн еще помнит, как она прибежала к нему ночью с просьбой защитить от договорного брака и не отдавать никому. Как доверчиво заснула рядом с ним. Уже тогда он желал назвать ее своей и с радостью дал слово.

А Тень? Вот с ним сложнее. В общении демонстрировал холодность, иронию, но Харн же всегда чувствовал, что к Лоран у Главы Тайной канцелярии особое отношение. И не зря что-то внутри требовало ограничивать их общение.

Почему же она согласилась на брак с ним? Принц в сотый раз задавал себе этот вопрос и не находил ответа.

Сегодня днем лишь на миг отвлекся на мать, когда Нэйтан требовал от нее разъяснить происходящее, и упустил из виду Лоран. Думал, она у себя в комнате, но сирена исчезла из дворца вместе с Тенью.

Надеясь вернуть ее, он пошел к отцу, запретил трогать принадлежащие ей вещи в комнате, а теперь это все, что ему осталось, и он, как безумец, лежит на ее постели, ловя ускользающий аромат духов от простыней. Завтра она предстанет двору как жена другого. От этого выворачивало все внутри.