«Нам нужно лететь», – настаивал Питер, но пилота терзали сомнения. Он слушал радиосообщения и знал, что подниматься в небо будет рискованно. Грант стоял на своем, завтрашний концерт в Индианаполисе отменять нельзя. «Мы летим в Чикаго!»

Сидевший с ними в кабине экипажа музыкант Джо Джаммер вспоминает: «Питер достал зеркальце, высыпал в дорожку грамм кокаина и сунул ее пилоту под нос. Тот разом занюхал чертову дозу».

«Итак, мы готовы к вылету!» – объявил он.

Джаммер, которого не зря от рождения звали Джо Райт, сидел в кресле штурмана за пилотом на протяжении всего полета. «Метель свирепствовала, – вспоминает он, – ничего не видно, а пилот летел исключительно по приборам. Просто чудо, что мы добрались целыми и невредимыми».

После концерта в Индианаполисе у группы намечался трехдневный перерыв. Но перспектива торчать в ледяном Чикаго никого не привлекала. Они могли отправиться куда угодно на самолете, который обходился им в две с половиной тысячи долларов в день. Led Zeppelin гордились демократическими принципами в коллективе, и, следовательно, пункт назначения тоже выбирался коллективно. Роберт оставался в Чикаго, чтобы восстановить силы. Джон Пол Джонс голосовал за Багамы, но лицензия самолета распространялась только на пределы континентальной части США. По этой же причине и Бонзо не смог слетать домой и повидаться с семьей. На самом деле, голосование не имело смысла. Решающий голос принадлежал Джимми, а тот хотел провести время с девушкой в Лос-Анджелесе. Поэтому быстрее, чем кто-то сказал бы «Голливуд», самолет устремился в Город Ангелов.

Перелет сопровождался настоящей вечеринкой в небе. Самолет, рассчитанный на перевозку 42 человек, на сей раз перевозил только группу, Рикардо, Джи, несколько охранников и троих журналистов. Поэтому незапланированный праздник напоминал щедрую домашнюю попойку. На протяжении всего путешествия длиной в более чем 3 тысячи километров шампанское лилось рекой, а стол ломился от закусок, канапе, стейков, омаров – всего, что душа пожелает. На подвешенных к потолку телевизионных экранах чередовались порнофильмы и рок-н-ролльные мюзиклы. Учитывая, сколько кокса было снюхано за эту поездку, удивительно как пассажиры не улетели на Западное побережье быстрее самолета.

Все собрались вокруг бара, где целый час отдавались беззаботному пьянству. Джон Пол сидел за электроорганом и играл попурри из древних пабных песен – «Bye-Bye Blackbird», «Any Old Iron» и «I’ve Got a Lovely Bunch of Coconuts» – на радость Питеру Гранту, который руководил хоровым пением. Даже стюардессы Сьюзи и Бьянка присоединились к веселью. Только Бонзо было не видать, он лежал в отключке. Он выпил целую бутылку водки в лимузине по дороге в аэропорт и упал в обморок, как только сел в самолет. Он был мертвецки пьян.

«У Бонзо всегда были веские причины, чтобы напиться. Он ненавидел находиться вдали от дома, и между концертами ему было особенно тоскливо. А еще он до чертиков боялся перелетов», – вспоминает Джон Пол.

Впрочем, у него были и веские причины употреблять кокаин. «Кокс позволял Бонэму больше пить», – отметил Ник Кент, журналист, что писал о группе для «New Musical Express», и сам заядлый наркоман.

Дэнни Голдберг знал, что с Бонэмом нужно держать ухо востро: «Когда Джон был под кайфом и пьян – жди беды». Важно было держать его подальше от журналистов и зевак.

Когда до приземления оставался где-то час, Бонзо, пошатываясь, вышел из своей спальни в режиме Зверя, одетый лишь в красный халат с капюшоном, подвязанный на талии. По словам Криса Чарльсворта, «он накинулся сзади на одну из стюардесс, схватил ее за шею, задрав юбку и намереваясь ей овладеть». Перепуганная девушка начала «вопить во все горло».

Грант применил к ударнику один из своих старых борцовских захватов как раз в ту же секунду, когда пилот вышел из кабины.

«Какого хрена здесь происходит?» – спросил командир экипажа.

«Все в порядке, все под контролем, – заверил его Питер. – Возвращайся в кабину».

Грант и Рикардо утащили Бонзо обратно в спальню. Вечеринка была окончена. Джимми поручили успокоить стюардессу, продолжавшую дрожать и плакать.

Через несколько минут вышел Рикардо и грозно наклонился над сиденьем Криса Чарльсворта. «Смотри у меня, если хоть одно словечко попадет в вашу дерьмовую газетенку…», – пригрозил он.

Чарльсворт переглянулся с молодым репортером «Rolling Stone» Кэмероном Кроу[110], сидевшим напротив. «Мы оба все поняли. Либо держим язык за зубами, либо вылетаем из тура», – вспоминает Чарльсворт.

Джи сыграл роль «хорошего полицейского» и пригласил Чарльсворта в кабину экипажа, когда они пролетали над пустыней, чтобы тот с первых рядов мог насладиться ее видом. Пилоты прервались на чашечку кофе, и самолет летел по приборам. «Я поболтал с ними, и они спросили меня, не хочу ли я попробовать взять управление на себя», – вспоминает он. Окончательно слетев с катушек, они отключили автопилот и позволили журналисту поуправлять рычагом управления, поднимая и опуская нос воздушного судна.

«Я живо представил себе заголовок, – признался он годы спустя. – “Самолет Zeppelin терпит крушение – журналист за штурвалом”».

«Понравилось? – спросил его Грант. Чарльсворт признался, что он очень взволнован. – Это ерунда. Однажды всю дорогу из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк за штурвалом сидел Бонзо».

* * *

Прибытие в Лос-Анджелес подняло градус веселья и разгула на запредельный уровень. Прямо из аэропорта вся честная компания направилась в «Rainbow Grill», где у Led Zeppelin всегда случались неприятности. Питер Грант заранее позвонил туда из Чикаго, убедившись, что любимый столик группы никем не занят, а шампанское охладили в ведрах со льдом. Приветственный плакат у входа «Continental Hyatt House» для городских групи стал сродни призыву записаться в ряды добровольцев. В обязательном порядке, как штык, на веселье заявилась и «наложница» Гранта, молодая особа Элис, которую все знали как Рейвен, исколесившую вслед за «папочкой» все Северное полушарие. Мисс Памела и Лори Мэттикс дали бы собравшимся фанаткам по десять очков форы. Но те и не метили в боевые подруги, преследуя исключительно товарно-денежные отношения: секс в обмен на привилегии, что вполне устраивало группу. Этим и славился «Rainbow», место, где всегда можно хорошо оттянуться, порисоваться да пощеголять в образе рок-звезд. Впрочем, и у этой медали была обратная сторона.

В тот вечер на Джимми Пейджа набросился изрядно перебравший гость. «Ты ни хрена не умеешь играть! Иди на хер!» – вопил он, тыча пальцем в сторону гитариста.

Джимми, всегда старавшийся решать дела полюбовно, неожиданно для всех набросился на хулигана, но между ними встал Питер Грант. Следом он выволок пьянчугу на улицу и отвесил ему несколько крепких оплеух.

Словом, планы Джимми отдохнуть в Лос-Анджелесе провалились. «Кто-то из команды пустил слух, что Джимми любит ставить девушкам на голову аквариум и гадить в него, – со смехом вспоминает Эйб Хох. – Конечно, это полная чушь,