Имелся еще макет бронированного убежища Брессона, сопровождаемый описанием его злосчастного путешествия. В экспозиции также была представлена группа движущихся марионеток, изображавших различные танатохореографические композиции, созданные раввином Фредди Мейером для коллективных полетов. Гигантская фреска тридцать на десять метров достаточно точно воспроизводила картину битвы за рай. Если нажать на соответствующую кнопку, можно было даже прослушать звуковое оформление этого сражения с охами и ахами на разные лады, с возгласами «получай, тварь проклятая!», «смерть неверным!», «внимание, я умираю!», а также со звуками ударов и раздираемой эктоплазменной плоти при обрыве пуповины. Это довольно глупо, ведь эктоплазмы, пусть даже танатонавтические, не производят никаких звуков, а если даже и производят, то они не распространяются по межгалактическому пространству.

Смитсоновский институт огромен. Повсюду виднеются стратегически расставленные автоматы по продаже воздушной кукурузы, горячих сосисок и напитков со льдом, призванные, надо думать, создавать эффект присутствия в раю. Американцы вечно удумают что-нибудь этакое.

В центре главной галереи возвышается статуя Феликса Кербоза, через столетия пожимающего руку Христофору Колумбу. Нет, наверное, смысла лишний раз упоминать, что этот улыбающийся красавец не имел ничего общего с тем коренастым верзилой, которого мы знали.

Я достаточно четко представлял себе, как на монетах появится его новый греческий профиль вместе с нашим девизом: «Вперед, только вперед, навстречу неизвестному!»

Мне лично больше нравился старый лозунг: «Вместе против дураков!» А что? Вполне актуальный призыв.

Довольно любопытно было взглянуть на действующий макет сцены, где происходила беседа с эктоплазмой Донахью. Три престарелых восковых автомата с белыми бородами лопатой восседали на прозрачном холме из плексигласа под неоновым освещением (от светящейся горы Последнего суда, надо полагать) и неустанно повторяли своими двигающимися ртами: «Здесь проводится взвешивание всех добрых и плохих поступков твоего прошлого существования!»

В глубине зала стоял датчик полета эктоплазмы (изобретение Розы, моей супруги) со своей гигантской параболической антенной и экраном с имитацией зеленых пятен-сигналов. Ощущение, будто мы оказались в «Бют-Шомон»!

Гвоздем экспозиции был, конечно, сооруженный сотрудниками музея вполне правдоподобный макет рая. Конус из папье-маше высотой тридцать метров в районе входной воронки превращался в постепенно сужающуюся трубу-коридор диаметром метра два на конце. Достаточно встать на бегущую дорожку, и вас медленно понесет вдоль коридора с изменяющимися цветами. Проникновения за коматозные стены имитировались занавесками из плотной и гибкой пластиковой бахромы, не позволявшей видеть, что творится дальше.

При пересечении каждого такого пластмассового Моха раздавалось громкое чмоканье, а затем посетитель оказывался в коридоре новой территории: черной, красной, оранжевой и так далее. По мере продвижения вокруг нас загорались диапозитивы, иллюстрирующие наши повествования о Континенте Мертвых. Откуда-то доносился голос комментатора: «Обратите внимание на некоторые примеры демонов, увиденных первыми танатонавтами при выходе за Мох-1». Кошмарные изображения даже отдаленно не напоминали нашего общего друга Сатану.

Что же касается зоны наслаждений, то организаторы выставки решили не шокировать детей. Туземные персонажи довольствовались поцелуем в губы. На территории терпения дорожка тормозилась так резко, что у многих возникало впечатление, что система сломалась. В зоне познания бестелесный голос вещал о теореме Пифагора, a² + b²= c². Так сказать, смертельный курс школьной математики. В качестве вершины красоты предлагалось полюбоваться на несколько рахитичных бабочек вкупе с насмешливыми дельфинами.

Семейства посетителей фотографировали направо и налево, бурно обсуждая малейшие замечания магнитофонного гида.

– Будешь себя хорошо вести, тоже съездишь в рай, – внушал один из папаш своему чаду.

Такие вещи Фредди-младшему я говорить остерегался!

В конце бегущей дорожки имелся самый прозаический выход. После многочасового заключения в музее свет дня играл роль белой территории. Мерси! Нет лучшей награды утомленным посетителям. В обширном зале теснились кафетерии, где можно было присесть и отдохнуть, а также киоски сувениров, причем даже с более богатым выбором, нежели в магазине моей матери: футболки, макеты пусковых кресел, фигурки демонов, ангелов, книги с ангельскими или дьявольскими картинками, продуктовые спецнаборы для танатонавтов.

Фредди-младший поминутно дергал отца за бороду и требовал брелки с именами ангелов, которых не хватало в его коллекции. Я же мучился искушением, глядя на видеокассету с компьютерной графикой, обещавшей познакомить с «подлинными» ощущениями танатонавтического полета.

Кассету я так и не купил. Весь этот ворох товаров и суета стали мне действовать на нервы. Турпоездку на ту сторону Атлантики мы свернули досрочно.

Рождение человека на Земле, так же как и его смерть, приводят только к перемещению духа, который уходит из одного места в другое. Это и называется Гилгулим, трансмиграция душ.

«Зогар»

Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

Танатонавтика стала настоящим массовым спортом. С ума можно сойти, какое число людей бросалось на тот свет, чтобы заранее прочувствовать вкус своего последнего пути. Смерть, в конце концов, – и это истинная правда – касается всех и каждого.

Видя такое столпотворение в космосе, обычные покойники продирались, как могли, сквозь толпы «туристов» с целыми пуповинами, кои предвкушали ливень новых, оригинальных ощущений.

Японцы составляли подавляющую часть таких групп. Для них танатонавтика была видом поиска своих предков, культ которых очень прочно сидел в этой нации. Отсюда не приходится удивляться, что одна японская компания первой выбросила на рынок «эктоплазменные товары». Были наняты медитаторы в дзен-буддистском стиле, коим поручалось проецировать эти предметы в рай и обслуживать там клиентов силой своей мысли.

Очень скоро крупнейшие компании развернули эктоплазменный маркетинг. В 2068 году внимание как усопших, так и танатонавтов было впервые привлечено к рекламе, размещенной по дороге к реинкарнации: «Освежите душу Кома-Колой!»

Страховые общества пошли по стопам одной из фирм в Атланте. «Как, вы опять здесь?! Какая непредусмотрительность! При следующем перевоплощении подписывайтесь на полисы Американского общества генерального страхования. АОГС, гарантии на все существования!»

Поначалу реклама ограничивалась внешним венчиком воронки, но вскоре ее можно было видеть за первой коматозной стеной.

На свет возникали все новые и новые специализированные рекламные агентства. Никого не спрашивая, они столбили за собой лучшие участки, которые мы в свое время наносили на карты. Монахи трудились посменно и, сосредоточившись в молитве, с высокой точностью проецировали в нужные места те сообщения, что теперь могли быть прочитаны с Континента Мертвых.