– В общем-то, ни о чем, – улыбнулась я. – Просто погода навевает меланхолию, и я вспомнила о моих родных. Прошло уже больше полугода, как мы вернулись, а я так и не смогла отправить ни единого послания.

– Возможно, Отец позволит это сделать, когда всё будет кончено, – ответил супруг.

– Я тоже об этом подумала, – усмехнулась я. – И потом мне пришел в голову вопрос: «Чего желает Создатель? Какой итог Он желает получить?»

– Мне не проникнуть в помыслы Белого Духа, – пожал плечами Танияр. – Придет время – всё узнаем. Мы уже готовы к встрече врага. Сегодня прибудут все наши союзные кааны с алдарами и главы племен. Хочешь послушать? Ты дайнани, равна со мной и можешь появиться на Совете.

– Ты не просто так меня зовешь, – с улыбкой заметила я.

– Да, – усмехнулся супруг. – Хочу, чтобы видели наше единство. Это последнее испытание для них. Не для племен, разумеется, для тагайни.

– Хорошо, милый, я пойду с тобой. Мне интересно послушать, о чем говорят мужчины, – с улыбкой ответила я, а после спросила: – А если кто-то проявит недовольство или совсем уйдет?

Танияр поправил сына, который успел уронить свою игрушку на пол и теперь тянулся за ней. Дайнанчи решительно возмутился отсутствием понимания к его желаниям, и отец отдал ему на заклание фигурку саула, стоявшую на моем столе. Кстати, вырезал ее для меня супруг собственными руками.

Возмущенная стремительным разорением своего кабинета, а главное, святая святых – стола, я поднялась с кресла и первой направилась на выход. Нет, я не жадная и тем более не жалела чего-то для собственного сына и мужа, но! Это был мой кабинет! И всё, что находилось на столе, собиралось с любовью и сообразно потребностям, которые являлись не только моими личными, но и государственными. Да-да, и фигурка саула тоже. Она была сделана мужем, а значит, я ощущала умиротворение, когда глядела на нее. Стало быть, и служила я на благо Айдыгера со спокойствием в душе и голове. А сейчас меня лишали привычного комфорта в самом уязвимом месте. Нет, это было совершенно недопустимо.

За моей спиной послышался смешок – супруг верно понял мой маневр. Я осталась выше насмешек и прошествовала в гостиную, гордо вздернув подбородок. В этой комнате не царило атмосферы священного места, где стоял алтарь чиновника, и потому посягательства дайнанчи на предметы обстановки воспринимались с умилением.

В гостиной я устроилась в кресле и, когда Танияр уселся напротив, повторила вопрос:

– Если проявят недовольство и уйдут?

– Они не мне доказывают свою преданность, – ответил дайн. – Они показывают Создателю готовность защищать мир, который сотворил для всех нас Белый Дух.

– Но если уйдут? Наша рать уже лишилась воинов Холодного ключа, но может еще уменьшиться. Илгизитов слишком много, еще и подручные…

Танияр взял сына за руку, сжал в кулаке его ладошку, оставив только указательный палец, и потряс ею.

– Женщина, ты считаешь своего мужа глупым и недальновидным? Думаешь, он не предусмотрел недоверия закоснелых умов изначально? Думаешь, он готовился, рассчитывая на тех, кто может отвернуться и уйти? Так вот, женщина, твой муж прозорлив и разумен в высшей степени. Ты меня услышала? – Я с готовностью кивнула, и дайн с подозрением вопросил: – И что же ты услышала?

– Что ты самодовольный индюк, жизнь моя, – ответила я. – Но прозорливый, разумный и…

– И?

– И первый в роду, – с широкой улыбкой закончила я.

– Именно, – надменно ответствовал дайн.

И охнул, потому что юный будущий дайн второй в роду, негодуя, что его длань всё еще не отпустили, ударил отца по лицу деревянным саулом. Откинув голову, я рассмеялась, выражение лица Танияра было обескураженным, возмущенным и в высшей степени забавным одновременно.

– Веселитесь? – В гостиную вошел Элькос. – Это весьма мило, но гости уже подают мне сигнал. Они готовы войти.

– Хорошо. – Танияр поднялся на ноги и направился на поиски Сурхэм, чтобы вернуть под ее опеку дайнанчи.

– Душа моя, – пользуясь заминкой, магистр занял освободившееся место, – признаться, я уже скучаю по вас. Мы так редко нынче разговариваем, что я вовсе упустил вас из виду. Как проходят ваши дни, Шанриз?

– В заботах, друг мой, конечно же, в заботах, – улыбнулась я.

– И это всё, что вы можете мне сказать? – фальшиво изумился хамче. – Не скажете, как скучали по мне, не обнимете, как прежде?

– Покорнейше прошу простить, мой дорогой друг, но нынче обнимать вас я не могу. Теперь вы для этого слишком молоды.

– Все-таки у молодости есть свои минусы, – вздохнул Элькос. – Прежде я был для вас еще одним дядюшкой, а сейчас всего лишь друг.

– И это вовсе не мало, – с нажимом заметила я. – Вы мой молодой и умудренный жизненным опытом друг.

Магистр важно кивнул, но вдруг брови его приподнялись, и он возмутился:

– Но позвольте-ка, душа моя, Гарду вы и вовсе кидаетесь на шею, возмутительно визжите и не думаете о его возрасте. Я ощущаю некую несправедливость и настоятельную потребность оскорбиться.

Встав с кресла, я приблизилась к нему, после зашла со стороны спинки и, опустив ладони на плечи, склонилась.

– Пустое, мой дорогой, вам не на что обижаться. Фьер мне как брат, а вы, как изволили выразиться, как дядюшка. Я не могу заставить себя увидеть в вас брата, потому что всегда воспринимала иначе. И теперь отношусь к вам с глубочайшим уважением и почтением, а также с великой симпатией. Однако я уже не дитя, а вы не тот мужчина, убеленный сединами, который держал меня на коленях. И потому обнять я вас, конечно же, могу, но вот кидаться на шею и возмутительно визжать не стану. Уж не обессудьте.

После звонко поцеловала его в щеку и, отойдя, взглянула с улыбкой. Магистр встал на ноги, деловито оправил одежду и бросил на меня лукавый взгляд.

– Ну вот, а говорили, что уже не можете, как прежде. Очень даже можете, нужно только вас немного припугнуть. Надеюсь, в скором времени мы вновь сможем просиживать вечерами за приятной беседой.

– А как же ваши дамы? – прищурилась я. – Днем вы служите Айдыгеру, а вечера намереваетесь проводить в моем обществе? И это когда вы молоды и полны сил?

– Но не каждый же вечер, – отмахнулся магистр, не сочтя нужным пояснить, что именно он собирается делать не каждый вечер: говорить со мной или же проводить время в обществе своих поклонниц.

Из чувства такта я уточнять не стала. Пусть проводит свои вечера, как считает нужным, лишь бы всё было хорошо.

– Чем намереваетесь заняться, душа моя? – полюбопытствовал магистр.

– Иду с вами, – ответила я. – Танияр