экспедиции без приказа присоединился граф Эссекс, а что намеревались делать сами Дрейк и Норрис – совершенно очевидно. Они пошли прямо к Ла-Корунье, затем безуспешно атаковали Лиссабон, но когда португальцы не стали восставать и Норрис отступил, потеряв 2000 человек, проигнорировали порты Бискайского залива и взяли курс на Азорские острова. Другими словами, капитаны сначала предприняли попытку переворота в Португалии, а когда она провалилась, постарались пиратством окупить свои вложения. Стратегическая цель уничтожить флот Филиппа не стояла у них на повестке дня. Однако сильный южный ветер не позволил захватить ни Азорские острова, ни серебряный флот Филиппа. Ко времени возвращения экспедиции в Плимут 11 000 человек погибли или умерли от болезней[853].

Тайный совет призвал Дрейка и Норриса к ответу. Они упустили уникальную возможность, что позволило Филиппу II восстановить свой флот. Соответственно, урок был очевиден: «Эту армию набирали купцы, тогда как делами подобного рода должны заниматься только монархи»[854]. Однако средства исправить положение не существовало. У Елизаветы не хватало ресурсов на создание профессионального военного флота достаточной величины. При этом «акционерная» природа существующих английских военно-морских сил означала, что как только ее капитаны скрывались за горизонтом, они больше думали о добыче, чем о стратегических военных целях.

Что касается логического обоснования самого «грабежа», то концепция «серебряной блокады» принадлежала Хоукинсу. Однако, несмотря на то что 236 английских каперских судов в 1589–1591 годах захватили 300 судов стоимостью £400 000, они действовали по отдельности, а не совместно. Не существовало никакого общего плана перехватов: граф Камберленд, сэр Мартин Фробишер, Джон Хоукинс и сэр Уолтер Рэли курсировали от испанского и португальского побережий к Азорским островам. Патрулируя Атлантический океан в 1591 году, лорд Томас Говард и сэр Ричард Гренвилл натолкнулись на испанский флот. Не подчинившись приказу уходить, Гренвилл на судне Revenge («Месть») в одиночку вел бой в течение 15 часов. Его бравада вошла в легенды, но она не имела смысла и подчеркнула стратегическую бесполезность торгового рейдерства для войны. В любом случае, частичная блокада фактически не приносила пользы. В 1590 году два быстроходных фрегата с сокровищами и все, кроме одной, каракки из Ост-Индии благополучно достигли берегов Испании. После этого серебро из Нового Света доставлялось в рекордных количествах, поскольку Филипп построил достаточно военных кораблей для охраны конвоев. Было захвачено несколько приятных испанских призов, прежде всего корабль Madre de Dios («Матерь Божья») в 1592 году. Однако захват этой каракки вызвал вакханалию грабежа: до прибытия в Дартмут английские офицеры и матросы растащили драгоценностей, посуды, шелков и благовоний на сумму £100 000. Оставшееся на борту оценили в £141 120, из которых только £80 000 попали в казну[855].

К 1595 году Филипп восстановил свой военный флот: единственная эскадра английских военных кораблей не смогла защитить базу на Азорских островах от нападения его флота. Впоследствии испанцы и англичане атаковали друг друга с моря. Страхи перед вторжением охватили Англию и Ирландию, и Елизавета поручила Дрейку и Хоукинсу попытаться совершить молниеносный налет на Панаму. Предприятие обернулось катастрофой, в которой не выжил ни один человек. А вот экспедиция в Кадис в июне 1596 года, которую совместно финансировали Елизавета, Говард и Эссекс, прошла успешно. К участию привлекли голландцев, из Нидерландов вызвали Фрэнсиса Вира, командование поделили между Эссексом и Говардом, а Рэли назначили их главным лейтенантом. Набрали 10 000 человек и 150 судов: 18 кораблей королевского флота, 18 голландских военных кораблей и 12 торговых судов из Лондона. При изначальной задержке силы были хорошо организованы и достигли эффекта внезапности. Два галеона Филиппа были уничтожены, два захвачены, а Кадис взяли штурмом. Эссекс хотел сохранить порт в качестве базы, но Кадис две недели грабили, а потом подожгли. На обратном пути добавили трофеев в Фару в Южной Португалии: Эссекс ограбил библиотеку епископа, теперь эти книги находятся в Бодлианской библиотеке при Оксфордском университете. Однако уходящему флоту Нового Света дали время уничтожить себя; не было попыток нанести удар по Лиссабону, где на якоре стоял основной флот Филиппа; не перехватывали идущий к берегу флот с сокровищами; а многое из награбленного в Кадисе было присвоено инвесторами экспедиции. Если уроки 1589 и 1592 годов и были усвоены, то Елизавета не смогла извлечь из них пользу, поскольку при «акционерной» войне каждое судно поворачивало к дому, как только на борту оказывалось достаточное количество трофеев[856].

Филипп II отомстил, отправив из Лиссабона армаду, не уступавшую по размерам армаде 1588 года, но она пала жертвой шторма у мыса Финистерре (октябрь 1596 года). В 1597 году запланированному нападению Эссекса на Ферроль, которое по масштабу не уступало экспедиции в Кадис, помешала ужасная погода: корабли прибило обратно к Плимуту. Когда Эссекс сокращенными силами снова отплыл к Азорским островам, он на несколько часов опоздал к испанскому конвою с сокровищами, но избежал столкновения с третьей армадой, направлявшейся к Ирландии. Она вышла из Ферроля, и ее разметал северо-восточный ветер. Когда последняя армада взяла курс на Азорские острова в 1599 году, казалось, что усилия испанцев напрасны, пока стоит плохая погода. Не существовало и вероятности решительной английской победы, пока Елизавета отказывалась бросать в бой весь свой флот. После 1588 года королева больше никогда не рисковала вкладывать все ресурсы в решение только одной задачи, таким образом достигнув того, что ни одно из английских предприятий не принесло полного успеха, а несколько провалились. Однако сократился и риск сокрушительного поражения.

В 1586–1588 годах Томас Кавендиш повторил тихоокеанский вояж Дрейка, вернувшись с большим грузом добычи и донесением об ассортименте товаров Манилы и Китая. В 1593–1594 годах Ричард Хоукинс сжег Вальпараисо, но был разгромлен и захвачен в плен испанскими силами у берегов Перу. В 1598 году граф Камберленд разграбил Пуэрто-Рико. В течение этой «войны возмездия» английские каперы захватили более тысячи испанских и португальских судов, подрывая таким образом иберийскую экономику. Перед смертью Филипп II признал, что рано или поздно Испании придется отдать англичанам какую-то часть грузооборота Нового Света. Каперы, по сути, помогли коммерсантам найти новые пути получения импортных предметов роскоши. Они накопили средства, корабли и опыт, которые легли в основу Ост-Индской компании (1600), Вирджинской компании (1606) и Ньюфаундлендской компании (1610); финансировали контрабандную торговлю в Карибском бассейне; поддерживали недолговечную колонию Ояпок в Гвиане (1604); расширили существующую торговлю с Левантом, с сарацинами и Московией. Капитал, доступный инвесторам в XVII веке, был значительно больше, чем при Елизавете, благодаря развитию финансовых рынков, связанных с государственными кредитами. Однако Британская и Голландская колониальные империи были заложены на доходы от каперских войн с Испанией. Впрочем, вклад каперов в экспансию за рубежом не планировался и не продумывался. Несмотря на то что их прославляли как флотоводцев, стратегов и имперских пионеров, елизаветинские «морские ястребы» руководствовались алчностью. Если искать аналогии, то по духу они были сродни грабителям монастырей в правление Генриха VIII[857].

13

Создание государства Тюдоров

Поразительно, но если в 1500 году слово state (государство) в английском языке не имело политического значения, выходящего за рамки понятия «состояние