капитулировать. Она отправила 2000 солдат во главе с сэром Томасом Баскервилем защищать Булонь и Монтрёй и сражаться под командованием Генриха в Пикардии. Она даже преодолела свои сомнения по поводу тройственного союза Франции, Англии и голландцев – знаменательный шаг, поскольку английская королева таким образом наконец признала Соединенные провинции суверенным государством. Несмотря на эту созданную в последний момент коалицию, Генрих IV заключил с Испанией сепаратный мир Вервенским договором от 2 мая 1598 года, восстановившим границы, согласованные сорок лет назад в Като-Камбрези. Елизавета направила Роберта Сесила и Томаса Уилкса договориться о позиции Англии и настоять, что голландцы должны быть участниками любого договора, но ничего не вышло. Уступка Генриха гугенотам в виде ограниченной терпимости в соответствии с законом (Нантский эдикт объявили за два дня до заключения Вервенского мира) означала, что он больше не нуждается в зарубежной войне, чтобы отвлекать своих подданных от дел внутри страны[846].

Испанское наступление в Нидерландах после 1586 года потеряло темп. Когда голландцы установили морскую блокаду, стало невозможно доставлять продовольствие в отвоеванные герцогом Пармским районы. В 1587–1589 годах были неурожаи, и без зерна с Балтики в Нидерландах наступил самый страшный в XVI веке голод: население вымирало вместе с солдатами, собранными для вторжения в Англию. В октябре 1588 года при Берген-оп-Зоме (севернее Антверпена) англичане разгромили основную армию Пармы; год спустя сэр Фрэнсис Вир обратил в беспорядочное бегство три тысячи испанцев и итальянцев. Эти успехи омрачила потеря Сент-Гертруденберга, ключевого города в низовьях реки Маас, который продал свой гарнизон герцогу Парме (31 марта 1589 года). Затем испанские войска захватили остров Боммель, однако их продвижение остановил бунт. На самом деле дивизии армии Филиппа бунтовали ежегодно с 1589 по 1602 год. Он перенаправил свои ресурсы во Францию, ограничив тем самым боеспособность против голландцев, и воевал на два фронта, поскольку отверг предложение Пармы разрешить кальвинизм в мятежных провинциях на время интервенции во Францию[847].

Пока Парма находился во Франции в 1590 году, Мориц Нассау захватил стратегический город Бреда. Назначенный капитан-генералом Соединенных провинций в 1588 году, Мориц реорганизовал голландские вооруженные силы по образцу классической Античности. Он штурмовал Бреду после того, как восемьдесят отборных солдат проникли в город, спрятавшись на баркасах с торфом. Выйдя в полночь из своих голландских «троянских коней», этот отряд коммандос захватил замок и потом подал сигнал Морицу, который ждал возле стен города с 1700 человек (600 были англичанами Фрэнсиса Вира). Затем Мориц Нассауский и Фрэнсис Вир взяли города в низовьях Мааса и в окрестностях Бреды. Парма предупреждал Филиппа, что они начали серьезную кампанию, но услышал в ответ, что война во Франции важнее; в итоге Парма не подчинился приказу возвращаться во Францию в 1591 году. (Филиппа отвлекло восстание в Арагоне 1591–1592 годов.) Затем Мориц Нассау и Фрэнсис Вир набрали 10 000 пеших и 1800 конных бойцов (май 1591 года). Двинувшись в северо-восточном направлении, они за три недели отбили Зютфен и Девентер, а в октябре пал Неймеген. Филипп отозвал своего племянника за задержку французской кампании, но его решение не пришлось выполнять, поскольку герцог Парма получил пулевое ранение и умер в Аррасе (6 декабря 1592 года). До того как заменяющий его командир достиг Брюсселя, бунты в войсках снова подали сигнал о чрезмерной растянутости фронта испанцев[848].

С точки зрения Елизаветы, выгода состояла в том, что в военном смысле (если не в дипломатическом) стало возможным использовать отряды Фрэнсиса Вира как мобильный стратегический резерв и в Нидерландах, и в Северной Франции. Она рассчитывала ограничить свои расходы либо убедив Генеральные штаты принять на себя содержание английских войск, либо вернув их домой. Таким образом, realpolitik продолжала диктовать политические шаги. В 1589–1591 годах королева потратила £144 786 на Францию, затраты в Нидерландах составляли £100 000 в год, патрулирование Ла-Манша семью фрегатами и четырьмя полубаркасами стоило £1000 в месяц, при этом издержки на дополнительные летние гарнизоны в Ирландии поднялись до £5000 в месяц. Однако если в деньгах потери были высоки, то в людях просто непомерны. Крайне не хватало пополнений моряков для службы на флоте и в командах каперов, на суше менее чем за три года во Франции погибло 11 000 английских солдат, при этом только 1100 пали в боях. Остальные умерли от болезней, антисанитарных условий, недостатка еды и транспорта. Более того, когда выжившие вернулись домой, они говорили «самые позорные слова о службе и жизни в войсках Ее Величества». (Сцены «тягот» военной службы в исторических трагедиях Шекспира отражают общественное мнение[849].)

За 1591–1594 годы Мориц Нассау отбил все испанские форпосты севернее реки Маас: Сен-Гертруденберг капитулировал в июне 1593 года, Гронинген – годом позже. Хотя войска Фрэнсиса Вира участвовали в обеих осадах, 1500 его солдат оплачивались Генеральными штатами, и Елизавета отказала в отправке дополнительных 3000 пехотинцев, запрашиваемых голландцами. К этому времени огромные долги Штатов стали уже больным вопросом. Берли подсчитал, что к 1596 году казначейство отправило в Нидерланды £1,1 миллиона, хотя Испания в 1590-е фактически потратила там столько же ежегодно. Англо-голландский договор 1598 года в итоге признал долг £800 000[850].

Поворотный момент в голландском восстании произошел в 1593–1594 годах. С падением Гронингена Испания потеряла власть над важными северо-восточными провинциями. В конце концов голландцы заняли большую часть территории до немецкой границы и контролировали крупные реки, впадающие в море. Ведя боевые действия одновременно во Франции и Нидерландах, Филипп II не добился победы ни там ни там. В ноябре 1596 года он объявил о банкротстве в третий раз. Несмотря на то что ему по-прежнему удавалось доставлять в Нидерланды американское серебро, в 1598 году положение дел было хуже, чем в 1589-м. Когда 13 сентября 1598 года в возрасте семидесяти одного года он умер, английское вмешательство уже не имело существенного значения для выживания Соединенных провинций. Возобновившееся наступление Филиппа III не стало продолжительным[851].

Тогда как стоимость сухопутных военных действий была непомерной, война на море привлекала частных инвесторов, хотя (как говорила Елизавета) морские капитаны «идут на службу больше ради барыша, чем ради службы»[852]. Эти слова, разумеется, справедливы в отношении экспедиции Дрейка – Норриса в 1589 году, в которую Елизавета вложила £49 000. Для экспедиции было поставлено три цели: добить потрепанную половину Непобедимой армады в портах Сантандера и Сан-Себастьяна; проследовать к Лиссабону, спровоцировав восстание в пользу португальского претендента Дома Антонио; и идти к Азорским островам, «чтобы перехватывать конвои с сокровищами, которые ходят этим маршрутом из Вест- и Ост-Индии». Дрейк и Норрис собрали 150 судов, включая шесть королевских военных кораблей, 60 голландских транспортных и других судов водоизмещением менее 200 тонн; набрали 19 000 солдат, 290 переселенцев и 4000 моряков. Поскольку столь крупные военные силы, вероятней всего, предназначались для захвата Португалии, а не сожжения стоящих на якоре испанских кораблей, экспедиция имела в определенной мере несовместимые друг с другом цели. Этот изъян Елизавета дополнила, нарушив обещание предоставить осадную артиллерию. (Может, она хотела избежать лишнего военного напряжения? Королева приказала Дрейку и Норрису осаждать Лиссабон, только если «партия Дома Антонио будет достаточно сильна».) Тем не менее в последний момент к