– По-почему… Ты-ы… Не можешшь?..

Всего одна фраза, но сколько в ней было опасности – понимал ли он это сам? Нужно скорее поставить им ультиматум, пока девчонка не догадалась. Впрочем, как она могла догадаться, если даже я не знал причину?

– Это слишком долгая история, а нам пора бы уже заняться делом. Итак, Питер. Вот тебе простая задачка: или ты убиваешь себя, или я убиваю ее. Никаких хитростей, никаких подвохов. Можешь быть уверен, что с ней ничего не случится после твоей смерти, потому что у меня нет к ней ненависти. И к тебе тоже нет, но твоя смерть – уже необходимость, а ее смерть ничего не решит. Но можешь гордиться – если ты умрешь, то это будет последняя смерть во вселенной, позволившая всем остальным не умирать никогда. Итак. Никаких прощаний, никакого времени на раздумья. Прямо сейчас – возьми и покончи с собой.

Ее рука дернулась, схватив кинжал. О, как бы я хотел, чтобы Питер это видел, но Мэри-Кейт была у него за спиной, и он понятия не имел, что она собирается сделать. Что ж, вот и конец. Лезвие устремилось к горлу седого паренька с застывшей на лице маской безумия. Теперь, в последние мгновения, нужно успеть отпустить свое бывшее тело точно вовремя – чтобы кинжал не задел ту часть меня, что еще оставалась там, а Питер не успел ничего сделать. И… Все!

* * *

Клинок вошел в шею дьявола, тело которого занимал Питер, но это стало только началом веселья. В ту же секунду он вышел прямо из кадыка Питера, тело которого занимал дьявол. Мэри-Кейт, увидев, как все обернулось, вскрикнула и разжала рукоять, но клинок уже сам выскользнул из плоти и превратился в змею. Еще мгновение – и змея прокусила кожу на руке Мэри-Кейт, впрыснув в ее кровь смертельный яд. С мечом произошло точно такое же превращение, и обе змеи уползли куда-то, затерявшись в высокой траве.

Дьявол лежал посреди клетки и хохотал, насколько ему это позволяло фонтанирующее кровью горло. Вот он и нашел решение для их с Питером главной проблемы – и ответ на его последний вопрос. Вот почему они не могли убить друг друга. Вот почему Питер все же перерождался, несмотря на проданную вечность, и вот почему он перерождался всякий раз именно в этом мире – в том, где дьяволу было некуда возвращаться к обыденной жизни человека. Это была невероятная шутка, все же сыгранная напоследок с ним мирозданием – даже после того, как он уничтожил его почти полностью. Дьявол хохотал, умирал и думал, куда же он попадет после смерти…

Питер с трудом повернул голову и взглянул на Мэри-Кейт. Она лежала рядом – уже бездыханная. Безвозвратно мертвая, ведь теперь вернуть ее просто некому. На то, чтобы взять ее руку в свою, у Питера ушли последние силы, и через секунду он тоже умер – сдержав, впрочем, обещание не отпускать ее никогда.

Именно здесь, а не где-нибудь еще, завершается эта история.

* * *

Я бежал – со всех ног, лап, летел и перепрыгивал кочки и пни, камни и трупы. Только бы успеть, только бы не опоздать!

Вот уже я пробежал мимо поляны, где они валялись в траве, мимо шкатулки, из которой шагнул дьявол, вот уже выбежал на опушку и…

На мосту без движения лежали три тела.

Ближе всего ко мне было тело Питера. Впрочем, он уже не был похож на Питера – поседевший и с застывшей на лице маской истерического хохота, он больше напоминал того, кто лежал неподалеку, держа в своей руке руку Мэри-Кейт. Я понял, что опоздал – снова опоздал! Времени сокрушаться по этому поводу не было, но я вдруг почувствовал что-то еще – запах, едва уловимый. Начинаясь у запястья девушки, он уходил на несколько метров вперед, а затем пропадал, словно его источник исчез из этой реальности, когда ее судьба была окончательно решена.

Если я правильно понял, то это был очень плохой знак. Похоже, я – не единственный, кто может перемещаться между планами реальности. И туда, где я еще мог спасти положение, уже направляется какое-то зло, готовое вновь все уничтожить.

Какого черта я все еще стою на месте?

Главный герой с трудом повернул голову и взглянул на нее. Она лежала рядом – уже бездыханная. Безвозвратно мертвая, ведь теперь вернуть ее просто некому. На то, чтобы взять ее руку в свою, у него ушли последние силы, и через секунду он тоже умер – сдержав, впрочем, обещание не отпускать ее никогда.

Черный экран. Короткие титры. Занавес.

Фильм закончился, но свет в помещении и не думал зажигаться. Лишь луч проектора освещал одинокую фигуру в кресле посреди зала. Человек сидел, обхватив руками голову, и раскачивался из стороны в сторону. Выглядел он уставшим и совершенно разбитым. Вдруг он распрямился, повернулся назад и, глядя куда-то вверх – туда, где стоял проектор, выкрикнул с едва сдерживаемым гневом:

– Почему?!

Несколько секунд стояла тишина, а затем сверху ответили.

– Потому что такова жизнь. Потому что ты уже не ребенок, и тебе пора перестать верить в сказки.

– Останови это. Прекрати это, прошу, прекрати! Я не хочу, я не смогу выдержать еще раз!

– Сможешь. Ты выдержишь столько, сколько потребуется для того, чтобы измениться. Я буду продолжать до тех пор, пока в тебе не останется ни единой капли эмоций, переживаний и чувств, пока ты не превратишься в камень. Пока не лишишься остатков человечности. Я остановлюсь только тогда, когда тебе будет уже нечего терять, когда ты достигнешь дна отчаяния и там обретешь настоящую свободу – от всего. Так что сядь прямо, и мы продолжим.

Занавес раздвинулся, проектор застрекотал, и на белом экране вновь появилось изображение…

Во второй раз Альфа столкнулась с Гаммой в лифте – она как раз собиралась спуститься на нижний уровень, чтобы понаблюдать за тем, как работают с прыгуном, посмотреть на его первичную реакцию. Гамма только покачал головой, выходя из кабины.