приучить себя к правдивости, чтобы простые слова принимались за клятву». И в другом месте сказано[690]: «Речь доброго мужа – все равно, что твердая, незыблемая непогрешимая клятва». То же говорит Иосиф Флавий об ессеях «Что бы ни сказали они, слово их незыблемее клятвы; клясться для них – дело излишнее».

5. У ессеев и тех из евреев, которые последовали за ессеями, Пифагор[691], по-видимому, заимствовал следующее изречение: «Не подобает клясться Богами, ибо каждый должен позаботиться о том, чтобы ему верили без клятвы»[692]. Как сообщает Курций, скифы о самих себе так говорили Александру: «Не жди, чтобы скифы клятвой освящали свою благосклонность; уважение к слову – их клятва в верности». Цицерон в речи «В защиту Росция, комического актера» говорит: «Та же кара, которая бессмертными Богами назначена клятвопреступнику, присуждается и лжецу. Ибо ведь клятва уразумевается не по словесному обещанию, но по вероломству и хитрости, коими куются козни кому-либо, за что бессмертные боги имеют привычку гневаться и негодовать на людей». Климент Александрийский тоже сказал, что доброму мужу свойственно «соблюдать верность в исполнении обещанного, проявляя неизменность и постоянство в словах и в поступках». Алексий, комический актер, заявлял:

Кивки мои имеют силу клятвы.

Цицерон в речи «В защиту Л. Корнелия Бальба» сообщает, что когда в Афинах кто-нибудь известный праведной и достойной жизнью давал публично свидетельство и приближался к жертвеннику, чтобы произнести клятву, все судьи единогласно освобождали его от принесения клятвы, потому что, по их мнению, не могло быть ничего священнее правдивости, снискавшей себе доверие.

6. Словам Христа не противоречит следующее толкование Гиерокла на «Золотые стихи»: «Кто с самого начала заявляет, что следует к клятве относиться с благоговением, тот тем самым предписывает воздерживаться от принесения клятвы в таких вещах, которые могут быть и не быть[693] и вообще имеют сомнительный исход. Сюда относятся вещи незначительные и изменчивые, которые оттого недостойны клятвы и клясться о которых небезопасно». И Либаний в похвалах христианскому императору замечает: «Он настолько далек от клятвопреступления, что воздерживается даже от истинной клятвы». Евстафий в комментарии на следующее место в «Одиссее»:

Но все же клятву мы, конечно, разрешим,

указывает: «В целях сомнительных не следует прибегать к клятвенному удостоверению, но нужно возносить мольбы о благоприятном исходе дела».

XXII. В каких случаях доверие при отсутствии клятвы имеет силу клятвы согласно обычаю

Оттого-то во многих местах вместо клятвы в подтверждение принято протягивать правую руку[694], что, например, у персов считалось самым надежным ручательством, или прибегать к засвидетельствованию с помощью иных знаков с той целью, чтобы в случае неисполнения обещания заклеймить давшего обещание не хуже, чем если он преступил клятву (Can. In с. querelam de lureiur; Диодор, кн. XVI; Панормитан, на С. ad aures. De his quae vl vel metus causa; Ясон, на L. III. iurarl. D. de lureiurand.: Минзингер, «Наблюдения», I, XVII). В особенности же применимо к царям и вельможам изречение, что их ручательство имеет силу клятвы. Ибо им следует быть такими, чтобы иметь возможность вместе с Августом сказать о себе: «Я заслуживаю доверия[695]», и вместе с Эвменом заявить, что они более заботятся о достойной жизни, чем о снискании доверия. Сюда же относится следующее место из Гунтера в «Лигурине»:

Откуда обычная дань уваженья

К слову царя, которое клятвы любой сильнее.

Цицерон в речи «В защиту Дейотара» хвалит твердость руки К. Цезаря в войнах и сражениях не менее, чем в обещаниях и ручательствах. А у Аристотеля («Политика», кн. III, гл. XIV) указано, что во времена героев протянутый скипетр равнялся царской клятве.

Глава XIV

Об обещаниях, договорах и клятвах… тех, кто имеет верховную власть

I. Опровержение мнения, согласно которому полное восстановление первоначального состояния в силу внутригосударственного права распространяется на акты царей как таковые; а также, что царь не связан клятвой.

II. На какого рода акты царей распространяется действие законов, что изъясняется с помощью различений.

III. Когда царь связан и когда не связан клятвой?

IV. В какой мере царь связан обещаниями, лишенными основания?

V. Обычное применение положения о том, что законы имеют силу применительно к договорам царей.

VI. Несет ли царь обязательства по отношению к подданным только в силу права естественного или также и по внутригосударственному праву; в каком смысле это правильно?

VII. Каким образом у подданных может быть отнято приобретенное право?

VIII. Здесь отвергается различие приобретения по естественному и по внутригосударственному праву.

IX. Могут ли договоры царей быть законами и когда?

X. Каким образом договорами царей связаны их универсальные наследники?

XI. Каким образом теми же договорами могут быть связаны их преемники на царстве?

XII. И в какой мере?

XIII. Какие пожалования царей могут быть взяты обратно, какие – нет; что изъясняется с помощью различений.

XIV. Связаны ли договорами узурпаторов законные обладатели власти?

I. Опровержение мнения, согласно которому полное восстановление первоначального состояния в силу внутригосударственного права распространяется на акты царей как таковые; а также, что царь не связан клятвой

1. Обещания, договоры и клятвы царей и тех, кто наравне с ними облечен верховными правами в государстве, включают особого рода вопросы, как о том, что следует им в силу их собственных действий, так и о том, как полагается поступать их преемникам.

В первую очередь сюда относится вопрос, может ли сам царь освободить себя от обязательств по договорам, как и своих подданных, или объявить договор недействительным, или освободиться от клятвы. Боден (кн. I, гл. VIII) считает, что государь может расторгнуть обязательство по тем же причинам, как и подданный, то есть в случае обмана или злого умысла, ошибки или вследствие заключения сделки под угрозой, как в отношении к правам верховной власти, так и в отношении того, что касается его частных интересов. Боден добавляет, что король не связан даже клятвой, если заключенные договоры таковы, что закон дозволяет от них отступиться, хотя бы самые договоры были согласны с достоинством государя; ибо король связан ими не своей клятвой, а потому что каждый связан законными договорами, в интересах третьих лиц.

2. Как и в других случаях, мы находим здесь необходимым различать среди актов государя акты верховной власти и его частные действия. Ибо в актах верховной власти совершенные им действия должны иметь ту же силу, как если бы они были совершены самой совокупностью граждан. Но подобно тому как