определяют это как «избыток благости»[696]. То, что составляет долг по строго формальному праву, евреями называется «судебным решением», а то, что вытекает из долга чести, – «справедливостью», или «правдой». Так, толкователь Евангелия от Матфея (XXIII, 23) употребляет слова «милосердие», «справедливость», «доверие», при этом слово «доверие» у него выражает понятие, которое эллинисты обозначают словом «справедливость». В Первой книге Маккавейской (VII, 18 и 32) можно встретиться с употреблением слова «справедливость» в смысле формального долга.

2. Можно также сказать, что лицо связано своим собственным действием по гражданскому праву, – либо в том смысле, что обязательство возникает не в силу одного только естественного, но в силу внутригосударственного права или же того и другого вместе, либо в том смысле, что обязательство обеспечено правом обращения с иском в суд.

Мы говорим, стало быть, что из обещаний государя и договоров, заключаемых им с подданными, возникают в собственном смысле подлинные обязательства, сообщающие права самим подданным (Ясон, толк. на D. de cond. causa dat.; Kacтальд, De Imperlo, q. III, vers. 81; Васкес, «Спорные вопросы», кн. I, гл. III, I; Боден, кн. I, гл. 8). Ибо такова именно природа обещаний и договоров, как мы показали выше, даже между Богом и человеком.

Если акты, совершаемые государем, одинаковы с актами любого другого лица, то на них распространяют свою силу также внутригосударственные законы; если же акт государя совершается им как таковым, то внутригосударственные законы на него не распространяются. Это различие не в достаточной мере проводится Васкесом. Тем не менее из того и другого вида актов возникает право иска, поскольку, конечно, может быть заявлено право кредитора; но принуждение здесь не может иметь места ввиду положения, занимаемого теми лицами, которыми заключена сделка. Ибо подданным не дозволено принуждать того, в чьем подданстве они состоят; это право принуждения свойственно равным по отношению к равным по природе, а высшим над подданными – также и по внутригосударственному закону.

VII. Каким образом у подданных может быть отнято приобретенное право?

Но следует также иметь в виду и то, что даже приобретенное право может быть отнято государем у подданных двояким образом; или в наказание, или же в силу прав верховной собственности. Однако для отобрания права в последнем случае, во-первых, необходимо наличие государственного интереса (Васкес, «Спорные вопросы», кн. I, гл. V, в начале, и кн. I, в других местах; Кастрензий, «Заключения», I, 229), во- вторых, если возможно, то следует дать возмещение из общей казны тому, кто лишился своего права. Таким образом, подобно тому, как это имело место в других делах, так дело обстоит и в отношении права, приобретаемого в силу обещания или договора.

VIII. Здесь отвергается различие приобретения по естественному и по внутригосударственному праву

Никоим образом тут нельзя проводить то различие, которое предлагают некоторые авторы, а именно – различие права, приобретаемого по естественному праву, и права, возникающего из внутригосударственных законов. В обоих случаях государю принадлежат одинаковые права, и ни того ни другого нельзя отнять без достаточного основания. Ибо если у кого-нибудь законным путем возникнет собственность или иное право, то такое лицо по естественному праву не может быть лишено его без достаточного основания. А если государь распорядится сделать это, то он, вне всякого сомнения, обязан возместить причиненный ущерб, так как он поступит вопреки подлинному праву подданного.

Право подданных и право чужестранцев отличны в том отношении, что право последних (то есть тех, которые никак не являются подданными) ни в каком смысле не подчинено правам верховной собственности. Относительно того, что вытекает здесь из наказания, будет сказано ниже. Право же подданных подчиняется правам верховной собственности в той мере, в какой этого требует государственный интерес.

IX. Могут ли договоры царей быть ключами и когда?

Из сказанного выше также видно, сколь ошибочно мнение тех, кто полагает, что договоры государя – те же законы (Бальд, на L. Caesar. D. de. publicanis; Бартол, на L. Sicut, D. quod culusque universitatis; Ясон, «Заключения», т. I, I, 4 и пр., цит. у Васкеса в указ. соч., гл. III, 5). Ибо в силу законов ни у кого не возникают права против государя; поэтому если он отменит законы, то никому не причинит ущерба. Тем не менее он все же погрешит, коль скоро сделает это без достаточного основания. Права же возникают из обещаний и договоров. Договорами бывают связаны только договаривающиеся стороны, а законами все подданные. Некоторые правоотношения могут, однако, представлять собой смешение договоров и законов, каковые, например, соглашения, заключенные с соседним государем, или же соглашение с откупщиком податей, которое одновременно публикуется в качестве закона, поскольку в нем содержатся постановления, обязательные для подданных.

X. Каким образом договорами царей связаны их универсальные наследники?

Обратимся к наследникам[697]. В отношении их необходимо проводить различие, являются ли они преемниками всего имущества в целом как те, кто наследует государство в вотчинную собственность по завещанию или же без завещания; или преемниками только престола, как те, кто получает царство, например, в результате новых выборов или же по закону государства; или преемниками, как при обычном наследстве, а также в ином каком-либо порядке: или, наконец, преемниками со смешанным правом. Ибо тот, кто является наследником как всего имущества, так и престола, без сомнения, связан существующими обещаниями и договорами. Ведь правило, что из имущества покойного выплачиваются его личные долги, столь же древнего происхождения, как и самая собственность.

XI. Каким образом теми же договорами могут быть связаны их преемники на царстве?

1. О тех, кто наследует только престол[698] или лишь часть имущества и царскую власть в целом, уместно поставить вопрос о том, в какой мере они связаны обязательствами; этот вопрос тем более заслуживает обсуждения, что в нем до сих пор не достигнуто достаточной ясности. Совершенно очевидно, что наследники престола как таковые непосредственно не связаны обязательствами[699]; они получают права не от скончавшегося предшественника, а от народа; и не имеет значения, походит ли такое преемство ближе всего на обычное право наследования или же более всего отличается от него; об этом различии мы толковали выше.

2. Такие преемники обязываются «опосредствованно», то есть через посредничество государства[700]. Это нужно понимать следующим образом. Любой человеческий союз, не в меньшей мере чем отдельные лица, имеет право обязывать себя сам или же через большинство своих членов. Право это может передаваться или путем прямого волеизъявления, или же в силу необходимости, например путем передачи верховной власти. Ибо в делах нравственности тот, кто ставит цель, тот сообщает и средства, ведущие к цели.

XII. И в какой мере?

1. Однако такой порядок не простирается в бесконечность. Для