родителей. Это Христос отвергает в том месте, где слово «почитать» означает «благодетельствовать», что явствует из сравнения мест у Марка и Павла (Посл. I к Тимофею, V, 3, 17), также книги Числа (XXIII, 11). Но даже если обет дан против других, мы не ошибемся, сказав, что клятва не обязывает, если, как мы указали, она противоречит совершенствованию (Фома Аквинский, II, II, 89, ст. 7; Каэтан, там же; Грациан, С. ult. ult, 22, вопр. 4; Сото, кн. VII, вопр. I, ст. 3, около 2).

VIII. И в случае невозможности исполнения

Говорить о неисполнимых обещаниях не стоит. Ибо достаточно ясно, что никто никак не может быть обязан к чему-нибудь невозможному.

IX. Что, если невозможность исполнения временна?

Обязательство же к исполнению чего-нибудь невозможного лишь временно или условно, только отсрочивается исполнением; так, например, тот, кто поклялся условно, должен приложить все усилия к тому, чтобы то, в чем поклялся, сделать возможным для исполнения.

X. Какой смысл имеет клятва именем Божьим

Словесная форма клятвенных обещаний различна, существо же их одинаково. Смысл их должен сводиться к призванию божества, например, таким образом: «Да будет Бог свидетелем» или «Да покарает Бог», что в обоих случаях совпадает. Одновременно с призывом в свидетели[668] обладателя верховного права наказания у него испрашивается возмездие за вероломство; и, стало быть, тот, кто ведает все, является и отмстителем именно потому, что он же и свидетель. Плутарх («Римские вопросы») говорит: «Каждое клятвенное обещание превращается в проклятие в случае клятвопреступления». Сюда относятся древние формулы договоров, которые обычно сопровождались жертвоприношениями, как видно из книги Бытие (XV, 9 и последующие). Сходна с ними римская формула, приведенная у Ливия (кн. I): «Ты, Юпитер, порази его, как я – этого поросенка». И в другом месте (кн. XXI): «Молит богов рассечь его так же, как он сам разрубил ягненка». См. также у Полибия и Феста: «Если заведомо обману, пусть БогЮпитер меня низвергнет, как я – этот камень».

XI. Также клятва именем других вещей, имеющих отношение к божеству

1. Однако существует древний обычай клясться также поименно вещами и лицами, от которых можно ожидать себе какого-либо вреда, как, например, солнцем, землей, небом, государем, или призывая на них кару, как, например, на голову детей, родителей, государя. Этот обычай существовал не только у языческих народов, но также у иудеев, как сообщает нам тот же Филон[669]. Ибо, по его словам, «не следует быть готовыми ради желаемой цели прибегнуть к непосредственному покровительству Создателя и Отца всех вещей», но следует клясться своими родителями, Небом, землей, Вселенной. Так, по мнению толкователей Гомера, древние греки не имели обыкновения клясться Богами по любым обстоятельствам, но клялись иными наличными вещами[670], как-то: скиптром, что, как передает Порфирий и схолиаст Аристофана, было введено в обычай справедливейшим царем Радамантом. И Иосиф, как говорят, клялся здравием фараона (кн. Бытие, XLII) по обычаю, заимствованному у египтян, указанному там Абенесдрой; Елисей клялся жизнью Илии (кн. II Царств, II, 2)[671].

Христос в главе пятой Евангелия от Матфея, как полагают некоторые, не считает такие клятвы менее дозволенными, нежели клятвы с произнесением имени Божия. Но евреи ставили такие клятвы ниже в согласии с мнением того, кто сказал: «Скипетр не мнит себя божеством».

Христос свидетельствует о том, что и такие клятвы подлинны. И Ульпиан отлично сказал: «Кто клянется своим спасением, тот, по-видимому, клянется Божеством, ибо он клянется с благоговением перед божественным величием»[672] (L. Qui per. D. de iurelur.). Христос показал, что кто клянется храмом, тот клянется Богом, который господствует над храмом; а кто клянется Небом, тот тоже клянется Богом, восседающим на Небесах (Евангелие от Матфея, XXIII, 21).

2. Но еврейские учители тех времен полагали, что люди не могут быть связаны клятвой сотворенными вещами, когда к ней не присоединяется кара, как если бы вещь, которой клянутся, посвящалась Богу. Такова ведь клятва «путем дара» упоминаемая не только в Евангелии от Матфея, но также и в некоторых законах обитателей Тира, о чем мы узнаем из возражений Иосифа Флавия «Против Аппиона». И не по другой причине, я полагаю, восточные народы греками назывались «варварскими»; слово это встречается у Эсхила и Еврипида; выражение «варварская речь» – у того же Эсхила.

Против этого заблуждения в упомянутом месте восстал Христос. По словам Тертуллиана, древние христиане клялись здоровьем принцепса, превышающего всех гениев. У Вегеция приводится формула, о которой мы упоминали выше и которую произносили христианские воины, клявшиеся не только именем Божиим, но также Императорским Величеством, которому как второму Богу должен воздавать любовь и почитание весь человеческий род.

XII. Клятва хотя бы ложным Богам имеет силу

Но если даже кто-нибудь поклялся ложными Богами, то он будет все же связан клятвой[673]. Он, хотя и под ложными понятиями, тем не менее в конце концов созерцает божественное всемогущество. Оттого истинный Бог в случае нарушения клятвы истолковывает соответствующее деяние как преступление против Него. И мы видим, что святые мужи никогда не освобождали от клятвы в такой форме, а тем более в той странной форме, которую допускает Дуарен; тем не менее если была заключена с кем-нибудь сделка, то нельзя ссылаться на то, что при заключении договора противная сторона клялась иначе; сами же клялись как следует, принимая от тех такую клятву, какую можно было получить (Августин, Посл. к Публиколе, 154). Примером служат Яков и Лаван в книге Бытие (XXXI, 53). То же говорится у Августина[674]: «И если кто даже клянется камнем и клянется ложно, то совершает клятвопреступление». И далее: «Когда ты говоришь, тебя не слышит камень, но за ложь наказывает Бог» (цит. С. movet causa XXII, q. 1).

XIII. Действие клятвы; отсюда двоякое действие клятвы в момент ее произнесения и впоследствии, что подробно разъясняется

1. Главная цель клятвы состоит в пресечении споров. «Клятва, освящающая дело, полагает конец всяким спорам», – говорит вдохновленный автор Послания к евреям. Сходно с этим следующее изречение Филона: «Клятва есть божественное удостоверение спорного дела». И похоже место у Дионисия Галикарнасского: «Последнее ручательство[675] у людей, как у греков, так и у варваров, не рушимое временем, есть клятвенный призыв богов в качестве поручителей». Так и у египтян, по свидетельству Диодора Сицилийского, клятва была «наивысшим ручательством между людьми».

2. Таким образом, приносящий клятву должен соблюдать двоякого рода условия: во-первых, слова должны согласоваться с намерением, что Хризипп называет «клясться во истину», во-вторых, действия должны соответствовать словам, что он же называет «клясться во благо». Кто погрешает в первом, тот «клянется ложно»[676], как замечает Хризипп; кто погрешает во втором, тот – «клятвопреступник»; такое различие, по-видимому, совершенно ясно, хотя нередко то и другое смешиваются.