– Я тебя не бросал, – пробормотал он. – Я должен был ехать в Париж. А потом в Москву.

– Но зачем? – воскликнула она. – Ты встречался с Анной? Ты охотишься за Рыковым?

Он замер. Потом, освободившись от ее объятий, отставил Катрин немного в сторону.

– Ты уже знаешь, что он жив? – спросил он, похолодев.

– Конечно, знаю, – тихо отозвалась Катрин. – Анна сообщила, что он убил Антона. Когда ты узнал про Антона? Тогда – ночью?

– Да, мне позвонил Виктор. Антон погиб накануне. А когда ты узнала?

– Дня через три после твоего отъезда. Но перед этим ко мне приперся Мигель. Он тоже еще ничего не знал про убийство. Зато со злорадством сообщил мне, что ты вовсе ни в каком не Абердине, а уже в Москве, уехал по рыковскую душу. И сообщил, что Рыков жив.

– С чего он взял, что я в Москве? – Булгаков сдвинул брови. – Впрочем, неважно. Как ты это перенесла? – спросил он, вглядываясь испытующе в ее лицо.

Катрин пожала плечами:

– Так и перенесла. Гораздо проще, чем смерть Антона. До сих пор в нее поверить не могу. И не поверю, наверно… Ты лучше мне скажи, когда тебе сказали, что он жив? И не ври, что не знал.

– Я узнал об этом в день нашего с тобой отъезда. Помнишь, Виктор приезжал в аэропорт? Тогда он мне и сообщил. Именно поэтому я и старался держать тебя подальше от Москвы. И ты завтра же вернешься в Лондон.

– Нет, – услышал он в ответ. – В Лондон я не вернусь. По крайней мере – одна.

Булгаков с изумлением уставился на нее:

– Что значит – не вернешься?

– Не вернусь, – твердо сказала она. – Или мы возвращаемся вдвоем, или оба остаемся. Я оставлю без комментариев тот факт, что ты два года обманывал меня…

– Я делал это для твоего же блага, – ощетинился он мгновенно, – ты еле-еле в себя пришла после всего того кошмара…

– Считай, тебя это извиняет, – холодно уронила Катрин, – но с меня хватит неизвестности. И вообще, женщина в моем положении нуждается в заботе и защите, чтобы на нее всякая шваль не набрасывалась в лифте.

Булгаков поднял голову.

– Что смотришь? – усмехнулась она.

– Я не ослышался? – спросил он. – Ты что-то сказала о своем положении?

– Ты не ослышался…

Катрин с удивлением смотрела на него, постепенно осознавая, что она рассчитывала на совершенно другую реакцию. Ее козырная карта, с которой она пошла, в надежде на то, что он не сделает ничего, что даже чисто гипотетически могло б не понравиться беременной жене, оказалась мелкой шестеркой, которая не произвела на мужа должного впечатления. Он смотрел на нее со смесью недоумения и злости.

– Ты что?.. – прошептала Катрин. – Почему ты так смотришь? Ты не веришь мне?

– Значит, ты все-таки беременна и я не ошибся, – пробормотал он.

– Что значит – ты не ошибся? – с подозрением спросила Катрин.

– Когда я уже приехал в Москву, что-то не давало мне покоя. Понять не мог, что, – медленно начал он, – а потом понял: у тебя задержка, небольшая, но все-таки… На тот момент – дня три-четыре. А теперь, получается – больше недели. Дней десять.

– Ты что, следишь за моим циклом? – поразилась Катрин. Она была шокирована – он высчитал точно до дня.

– Конечно, – кивнул он. – Я твой муж и, между прочим, врач.

– Неужели? – дернула плечиком Катрин. – Следишь, значит…

– Да, слежу, – он потер подбородок. – Итак, я прав? Десять дней?

Катрин обиженно поджала губы.

– Прав, конечно. Ты у нас всегда прав.

– И ты приехала в самое пекло, сюда, где бродит эта тварь, наплевав на ребенка и свою безопасность? – злым голосом произнес он. – Да как ты посмела?!

– Что значит – наплевав? – возмутилась Катрин. Такой поворот был полной для нее неожиданностью.

– Да то и значит! Ты можешь представить, что тебя ждет, если он узнает, что ты в Москве? Тебе что – жить надоело?

Он встал со стула и навис над ней, несчастной и ссутулившейся, обиженной на него до глубины души. В ярости он схватил ее за запястья и сжал их. Сил своих он явно не рассчитал. Катрин не выдержала.

– Отпусти меня, медведь здоровый! – разрыдалась она. – Мне больно!

Сергей опомнился. Он мгновенно отпустил ее руки и с досадой увидел красно-синие пятна, уже проступившие на нежной коже.

– О господи, Катрин… – он растерянно смотрел на эти синяки, а она стояла перед ним и, уже не в силах сдерживаться, плакала навзрыд. Разочарование было настолько горьким, что Катрин казалось, что сейчас наилучший выход для нее – собрать вещи и уехать куда-нибудь подальше от него. Да хоть в Лондон! Главное – подальше.

– Я так боялся за тебя, – прошептал Булгаков, не осмеливаясь обнять ее. – А теперь боюсь вдвойне. Прости меня, я сорвался. Мне с каждым днем все труднее держать себя в руках. Катрин, хватит здесь стоять. Пойдем в комнату…

Он хотел увести ее в спальню, но она, отвернувшись, побрела в ванную, и он последовал за ней. Там она села на край ванны, и Сергей стал снимать с нее одежду – сначала осторожно стянул разорванные колготки, потом снял водолазку, расстегнул молнию узкой юбки. Тут она прошептала «Я сама, выйди». И он вышел из ванной, но продолжал стоять под дверью, слушая шум бегущей воды и мучительно соображая, что ему теперь с ней делать – своим приездом она связала его по рукам и ногам, лишив способности мыслить здраво и на несколько ходов вперед.

Он действительно следил за Орловым уже несколько дней, за всеми его передвижениями и когда сегодня увидел, как бывший любовник его жены направляется к ее дому, то решил, что Орлов приехал забрать какие-то свои вещи. Тот короткий промежуток времени, что Сергей жил в квартире Катрин, он периодически на них натыкался – с раздражением и злостью. Каждый раз Катрин с виноватым видом брала очередную находку из рук Булгакова и складывала в мешок для мусора со словами: «Надо отвезти ему». Но все было недосуг, а потом они улетели в Лондон, и черный мешок так и остался валяться где-то в глубине шкафа.

Булгаков не сомневался: Орлов приехал именно за своими вещами. Его неприятно поразила мысль о том, что у Орлова все еще оставались ключи от квартиры Катрин, а иначе как он рассчитывал в нее зайти? Но когда тот в ярости вылетел из подъезда и пнул попавшуюся по дороге кошку, Сергей решил – тот рассвирепел, так как не смог попасть в квартиру или еще по какой-то причине. Он проследил за Орловым до самого его дома. Андрей не сразу зашел в подъезд, а посидел в скверике напротив Гнесинки в компании каких-то подозрительных личностей и только потом вернулся домой. Булгаков в который раз подумал, что Орлов скатывается все глубже и глубже…

Около одиннадцати вечера Булгакову позвонил Виктор и сообщил о нападении на Аликс. Конечно, он бросил все и поехал в больницу. Там и оставался вместе с другом – до звонка жены.