Солнце сияло высоко в зените, когда Франческа во всем своем грозном величии переступила порог святилища. О том, чтобы по дороге к Посольскому залу ее не увидели ни стража, ни служители, она позаботилась загодя.

Тайфон восседал на резном троне, словно алебастровое изваяние. По левую руку от него стояла канонистка Кейла, справа притаился Джеймс Берр. Саванный Скиталец снова, возможно, в последний раз, изменил облик. Теперь это был грозный исполин, завоеватель, хищник, сеющий ужас. Кожа его отливала перламутром, по ней пробегали радужные волны. Оскалив широкие губы, он обнажил острые, как кинжалы, клыки.

Не удостоив его и взглядом, Франческа направилась прямиком к своему создателю. Тот смотрел на нее с улыбкой, в которой читалось удовлетворение с примесью печали. Знать бы, как далеко в будущее простирается его временной рельеф…

Тайфон с поклоном встал, а потом перебросил Франческе короткий золотой абзац: «С возвращением в лоно, дочь моя. Воистину, такого подарка судьбы мы даже не ожидали».

Франческа фыркнула презрительно. «Это, наверное, потому что предвидения вам Создатель отсыпал едва ли больше, чем грязной подметке, – написала она в ответ, попутно сверкнув глазами на Берра. – Придется вам выбирать между своими подарками».

Тайфон посмотрел по очереди на Берра и на нее. «Никодимус уже твой?»

Франческа кивнула.

«Целиком и полностью?»

«Он скоро сам сюда явится».

Демон сощурил ониксовые глаза. «Как далеко ты прозреваешь будущее?»

Франческа дернула уголком губ. «Достаточно».

«Я и представить не мог, что себя явят сразу оба дракона», – пристально посмотрев на нее, написал Тайфон.

«Значит, я вправе еще раз сравнить вас с грязной подметкой – на этот раз за отсутствие воображения». Она оглянулась на Берра, и тот оскалил зубы. Расплываясь в улыбке, Франческа угрожающе шагнула на него. Тот подобрался.

«Дочь моя, – перекинул ей Тайфон, – я не могу выбирать между своими творениями».

«Тогда выбор сделаю я».

Тайфон сошел с трона.

Она подалась вперед. «Нет!»

Демон остановился. Лицо его стало увещевающим, почти молящим. «Загляни подальше в будущее. Ты не можешь предсказать, каким окажется Лос. В моих силах все изменить».

«Было бы мило как-то обозначить, угрожаете вы или убеждаете, потому что в данный момент я плоховато различаю. Может, взмахом крыла?»

Демон прижал руку к сердцу. «Дочь моя, прошу, не противься».

До сих пор Кейла стояла как статуя. Теперь же в устремленных на Франческу глазах полубогини загорелся живой интерес, словно она пыталась о чем-то предупредить взглядом.

Франческа на нее даже не посмотрела.

Тайфон встал между ней и Берром. «Можно ведь прийти к мирному сосуществованию».

«Только если я захочу».

Демон скрестил руки на груди, принимая властную позу. «Я сделаю все, чтобы зеленели обе ветви Разобщения».

«Вы сможете меня остановить?»

«Я пожертвую всем».

«Всем?»

Непроницаемые ониксовые глаза воззрились на Франческу. «Как мне тебя убедить?»

Она рассмеялась. «О, меня убеждать нужды нет, – написала она и грозно нависла над своим автором. – Попробуйте убедить моего возлюбленного».

Никодимус стоял перед колаборисной станцией. День выдался солнечный и теплый, хоть и ветреный. Глядя на массивные секвойные двери, какограф снова спросил себя, не безумие ли это – вслепую довериться Франческе. За спиной как ни в чем не бывало гомонила рыночная площадь.

Никодимус вздохнул поглубже. Нет, он полагается на Франческу целиком и полностью. Шеннон на смертном одре, в городе вот-вот вспыхнет гражданская война, на что еще опереться, если не на веру?

Однако пора бы нанести визит магистру Дегарну. Никодимус покосился на массивный дверной молоток, украшавший входную дверь. Постучи – и потянутся долгие церемонии: объясниться с Дегарном, потом с представителями друидов и вещих кузнецов, растолковать серьезность положения, удостоверить собственную личность, поторговаться насчет ответной услуги за предоставленную защиту…

В массивных входных дверях виднелась еще одна дверца, поменьше. Ее ручку окружало серебристое сияние магнуса – запирающее заклинание-щеколда. Никодимус сжал кулаки. Кажется, за удостоверением личности дело не станет.

Ухватив щеколду, он ударил по ней какографической волной, и текст, наводнясь ошибками, разомкнулся, освобождая язычок замка. Никодимус распахнул дверь. За ней показался внутренний двор с зеркальным прудом и буйством висячих растений. Вокруг безмятежной зеркальной глади носились две горгульи-тяжеловеса, мотая гривастыми львиными головами на мускулистом человеческом теле.

Никодимус шагнул во двор. Миг спустя два конструкта, угрожающе скалясь, взяли его в клещи. На крышах загалдели, перекрикивая друг друга, всполошившиеся вороны. В окнах замелькали человеческие лица.

На плечи Никодимусу обрушились массивные каменные ручищи: львиноголовая горгулья кинулась на него сзади. Никодимус припечатал ладонью каменную длань конструкта и прицельным какографическим ударом выбил оттуда весь текст. Обе руки вернулись к первозданному состоянию, превращаясь в неподвижный камень.

Горгулья отскочила, поднимая Никодимуса в воздух, и он не удержался от стона, стиснутый до хруста могучими каменными лапами. Каким-то чудом ему все же удалось вывернуться – он шлепнулся на землю, вцепился в ногу горгульи и развеял ее текст.

Откатившись, Никодимус вскочил. Охромевшая горгулья, ощерившись, пятилась прочь. Никодимус перевел взгляд на вторую стражницу. Та уставилась на него настороженно.

– Стойте! – взвизгнул кто-то.

Никодимус обернулся. Из двойных дверей станции высыпала толпа волшебников во главе с невысоким магом, седина которого пушистым венчиком обрамляла лысую макушку. На мантии красовались деканские знаки отличия – почетная привилегия начальника колаборисной станции.

– Магистр Дегарн, – приветствовал его Никодимус.

Расширенными от изумления глазами маг смотрел на зараженную ошибками горгулью.

– Никодимус Марка? – догадался он.

Никодимус склонил голову.

Дегарн запустил по нуминусному заклинанию в обеих горгулий, и они застыли каменными статуями. Из боковой двери появилась молодая женщина и двое мужчин постарше, одетых как слуги. Женщина несла металлический поднос. Никодимус кивнул ей, и она кивнула в ответ с не свойственной служанке горделивостью. Вещие кузнецы, надо полагать.

– Магистр Никодимус Марка! – воскликнул Дегарн. – Целый год мы вас ищем, и тут вы сами нас нашли…

Никодимус молча смотрел на волшебников, молясь про себя, чтобы Франческа не ошиблась насчет их политических интересов. Если она просчиталась, ему крышка.