— Эти дипломаты могут достать все, что угодно, — согласно кивнул головой гость. — Разъезжают по миру, скупают там дефицитные вещи, а здесь их продают. Впрочем, к вашему знакомому это, судя по всему, не относиться — билеты же он вам уступил по-божески. Кстати, наверняка и для себя он тоже один приберег. Вы не знаете, он сам на концерт пойдет?

— Не могу сказать точно, но, кажется, должен, — после короткой паузы ответила женщина. — Во всяком случае, мой муж что-то об этом говорил.

— А вы свои билеты уже пристроили? — задал очередной вопрос мужчина.

— К сожалению, да — отдала подруге и ее мужу.

— Наверное, хорошие места им достались?

— Да, на верхнем ярусе прямо перед сценой — первый ряд, места восемнадцатое и девятнадцатое. Очень удобный обзор. Я им дико завидую, но вырваться отсюда не могу — врачи не отпускают.

— Ничего, сегодня вам принесут сюда телевизор — посмотрите «Спэйс» в записи.

Сказав это, мужчина еще какое-то время пробыл в палате, после чего простился. А когда оказался за дверью, то сунул руку в карман пиджака и выключил диктофон, который все время разговора был включен и записал всю беседу от начала и до конца.

Советский посол в Пакистане Виталий Смирнов сидел в своем кабинете и читал очередную депешу из Москвы, когда к нему без стука буквально ворвался его помощник и с порога сообщил:

— Виталий Степанович, там внизу какой-то афганец требует встречи с вами.

— Сергей Петрович, вы толком можете объяснить — какой еще афганец и почему я должен его принять? — поднимая голову от бумаг, удивленно спросил посол.

— Он утверждает, что является уроженцем того самого кишлака, жителей которого вчера уничтожили неизвестные.

— Для подобного рода просителей у нас есть другие службы, — продолжал удивляться посол. — Вас что, надо учить субординации?

— Но он хочет сделать важное заявление о том, что наши солдаты здесь ни при чем. Что это сделал, кто угодно, но не Советская Армия.

— А вы его документы проверили — вдруг он какой-то самозванец или сумасшедший?

— Вот его паспорт, — сообщил помощник и передал послу документ, который принадлежал никому иному, как Арьяну Ширвани.

Посол взял в руки паспорт и, открыв его на нужной странице, прочитал, что обладатель сего документа родился в кишлаке Гарсалай в афганской провинции Балх, административным центром которого был город Мазари-Шариф.

— И что, он действительно заявляет о том, что наши солдаты не виноваты в этой бойне? — вновь поднимая глаза на помощника, спросил посол.

— Вот именно — категорически. И просит немедленной встречи с вами.

Какое-то время посол раздумывал, продолжая держать в руках чужой паспорт, после чего, наконец, принял решение:

— Хорошо, пригласите его ко мне. И сами тоже приходите — будете переводить.

Спустя пять минут в кабинет, в сопровождении все того же помощника, вошел высокий и симпатичный молодой парень в потертых джинсах и светлой рубашке с короткими рукавами. Посол предложил ему сесть на свободный стул напротив стола, за которым он сидел. И когда гость сделал это, посол спросил:

— Как давно, уважаемый Арьян, вы находитесь в Пакистане? И что вас сюда привело?

— Я приехал сюда три месяца назад, — стараясь скрыть свое волнение, ответил юноша, а помощник посла перевел его слова. — Я три курса проучился в мазари-шарифском исламском университете и теперь хочу продолжить учебу здесь, в Исламабаде.

— А в Гарсалае у вас кто-нибудь остался?

— Да — дедушка Хамид и сестренка Ариана. Фотографию деда я видел вчера в местной газете «Дейли Янг» среди убитых жителей моего кишлака. А про судьбу сестренки мне ничего неизвестно. И я прошу вас помочь мне ее отыскать.

— Но вы ведь сами говорите, что читали местные газеты. А там написали, что все жители кишлака Гарсалай убиты — в том числе и дети.

— Читал, но моей сестренки нет на фотографиях.

— Это еще ни о чем не говорит, — ответил посол, продолжая держать в руках паспорт гостя. — Впрочем, надежды, терять не стоит. Мы, конечно, можем попытаться вам помочь, но все зависит от вас. Мой помощник мне сообщил, что вы не верите в то, что это зверство сотворили наши солдаты. Он правильно вас понял?

— Совершенно верно, — кивнул головой Ширвани. — Я несколько раз бывал в советском гарнизоне в Мазари-Шарифе и знал ваших солдат. И могу сказать, что им незачем было убивать моих земляков.

— Тогда кто, по-вашему, это мог сделать? — поинтересовался посол.

— Кто угодно, но только не ваши солдаты.

— И вы можете это заявить публично — например, перед телекамерами?

— В любой день и час, — ответил юноша словами, которые ему вложил в уста Хью Лессарт.

Посол обменялся взглядами со своим помощником, после чего вновь обратился к гостю:

— В таком случае, я предлагаю в понедельник утром провести в нашем посольстве пресс-конференцию, на которой вы, уважаемый Арьян, скажите то, что заявили здесь нам. Вы согласны?

— Согласен, — не раздумывая ни секунды, ответил Ширвани. — Но вы не ответили на мой вопрос — вы поможете мне вернуться в Афганистан, чтобы я мог узнать о судьбе моей сестренки?

— Если вы поможете нам разоблачить ложь наших недругов, то мы отплатим вам тем же — поможем вернуться на родину, — ответил посол и протянул гостю его паспорт.

Забрав свой документ, Ширвани пожал послу руку и вместе с помощником вышел из кабинета. Очередная акция, которая была частью хитроумного плана, придуманного Хью Лессартом, прошла успешно. Причем одновременно с этим не менее успешно развивалась и другая часть операции — в Кабуле.

Футболисты сборной Афганистана жили в небольшом коттедже неподалеку от стадиона Гази вместе с тренером, который переехал к ним буквально вчера. Очередная тренировка уже закончилась и теперь Геннадий Красницкий сидел в своем кабинете и рисовал тактические схемы, где пытался найти оптимальные варианты расположения на разных позициях игроков сборной, когда в дверь постучали. Разрешив войти, тренер увидел на пороге своего лучшего игрока — Хазрата Паштуна.

— Уважаемый тренер, нельзя ли мне на полдня съездить домой — навестить беременную жену? — обратился игрок к своему наставнику.

Красницкий раздумывал недолго. Ведь он был дома у Хазрата, видел его красавицу-жену и теперь просто не мог отказать ему в этой законной просьбе.

— Хорошо, Хазрат, бери моего водителя, и поезжайте вдвоем — так будет спокойнее. Но к ужину мы ждем тебя обратно.