— Договорились, тренер, — прижимая руку к груди, ответил футболист.

От стадиона до дома футболиста в районе Колола-Пушта было менее получаса езды. Однако муж не мог приехать домой к своей благоверной, да еще и беременной супруге, с пустыми руками. Поэтому Хазрат попросил водителя заехать на базар. Когда они остановились на площади и вышли из автомобиля, последний тут же облепили мальчишки, которые стали заглядывать через стекла в салон, залезать на капот. А когда водитель бросился их отгонять, то дети облепили уже самого водителя, прося у него денег. И пока он от них отбивался, Хазрат прошел на рынок и остановился у мясного ряда. В это время к нему подошел афганец — тот самый, который был на стадионе во время тренировки «сборников» и их контрольной игры со студентами.

— Вы же тот самый футболист, который играет в нашей новой сборной? — спросил афганец у Хазрата.

— Да, но я очень спешу — дома меня ждет жена, — стараясь не обидеть земляка, вежливо ответил футболист.

— Я не собираюсь вас долго задерживать, — сложив руки на груди, произнес афганец. — Вы хотите купить мяса, но самое лучшее мясо на этом рынке в моем ряду. Причем я готов уступить его вам по самой низкой цене в знак моей благодарности за вашу игру. Вы забили пять мячей и каждый из них достоин быть занесенным в книгу пророка. Не откажите в любезности вашему поклоннику.

И афганец так посмотрел в глаза футболисту, что сердце того дрогнуло.

— А далеко ли ваш ряд?

— Буквально за углом, — ответил афганец.

И они отправились в ту сторону, в которую указал незнакомец. Но никакого мясного ряда там не было. Едва они зашли за угол, как афганец нанес сильный удар футболисту по голове, спрятанной в просторной одежде короткой палкой, после чего вместе с вынырнувшим откуда-то крепким мужчиной они затащили Хазрата за хозяйственную постройку. В это время мимо них пробежал водитель, который вот уже пять минут бегал по базару в поисках исчезнувшего футболиста. Однако найти его он так и не сумел.

Войдя в кабинет своего начальника, заместитель директора Разведывательного управления ЦРУ Майкл Харрис застал патрона за чтением свежих сводок. Взглянув на настенные часы и удостоверившись в том, что его заместитель пришел вовремя, директор отложил сводки в сторону и, дождавшись когда его подчиненный занял место в кресле, произнес:

— Я вас слушаю, Майкл.

— Наш агент Мефисто в Москве просит помощи, — начал свой доклад Харрис. — Не пугайтесь, шеф, он не на грани провала, а даже наоборот. Если мы ему поможем, то он вполне может значительно улучшить свои служебные позиции. Но для этого ему необходима кое-какая информация от нас.

— Мы должны помочь русским проникнуть в Белый дом? — пошутил директор.

— Нет, все куда проще, — все с тем же серьезным выражением лица произнес Харрис. — В Москве ищут некоего «крота», который работает на узбекского лидера Рашидова. Это «крот» окопался где-то на самом верху и снабжает Ташкент важной информацией. В свете развернувшейся в Кремле борьбы подобная деятельность сильно мешает Андропову — ведь Рашидов опирается на противников Генерального секретаря.

— А мы тут причем? — продолжал удивляться директор.

— Мы можем помочь Мефисто вычислить этого «крота» и предстать перед своим начальством в ореоле героя.

— Каким образом мы можем это сделать?

— С помощью нашего спутника-шпиона «Кристалл», который мог пролетать над тем местом в Москве, где «засветился» этот самый неуловимый «крот».

Директору Разведывательного управления не надо было объяснять, что такое спутник-шпион «Кристалл». Это был разведывательный спутник KH-II KENNAN, так же известный под кодовыми названиями 1010 и «Key Hole» («Замочная Скважина»), который запускался Национальным управлением военно-космической разведки США вот уже более семи лет — с 1976 года. Изготовленный Lockheed Corporation в калифорнийском Саннивейле, КН-II стал первым американским спутником-шпионом, который использовал оптико-электронную цифровую фотокамеру и передавал полученные изображения практически сразу после фотографирования. К этому моменту были запущены уже четыре спутника-шпиона на борту ракет-носителей Титан III-D и 34-D, с одним аварийным пуском. Аппарат КН-II заменил фотографические спутники КН-9 Hexagon и по своим размерам и форме напоминал космический телескоп «Хаббл», так как их отправляли в космос в одинаковых контейнерах. Данные с КН-II передавались через спутниковую систему передачи данных (Satellite Data System), принадлежащую вооружённым силам США. Зная об этом, директор Разведуправления ЦРУ задал вполне резонный вопрос:

— Военные пойдут нам навстречу в нашей просьбе?

— Я для этого и пришел к вам, поскольку моего запроса будет недостаточно, — ответил Харрис.

— Как быстро нам нужен ответ?

— Мефисто готов подождать, но недолго. Дело в том, что Андропов рвет и мечет, поэтому было бы очень кстати, если бы мы помогли Мефисто решить эту проблему, пока это не сделал кто-то другой.

— Хорошо, я сегодня же свяжусь с Пентагоном и попытаюсь их уломать. Если не поможет, тогда придется обращаться за помощью к нашему руководству, у которого с Кэпножом давняя дружба.

Под этим прозвищем скрывался нынешний министр обороны США Каспар Уайнбергер, который был удостоен его еще в начале семидесятых. Он тогда занимал пост директора Административно-бюджетного управления и принимал жесткие решения по урезанию бюджетных расходов. Тогда же он близко познакомился с нынешним директором ЦРУ Уильямом Кейси — тот в ту пору тоже входил в команду Ричарда Никсона и работал сначала председателем Комиссии по ценным бумагам и биржам, а затем стал заместителем госсекретаря США по экономическим делам.

— Какие конкретно данные нам необходимо установить? — после короткой паузы задал уточняющий вопрос директор.

Вместо ответа Харрис достал из папки, с которой он пришел на прием, лист бумаги и положил его на стол перед шефом. Взяв этот документ в руки, директор углубился в чтение. Затем поднял глаза на своего заместителя и произнес:

— Сегодня же наш запрос будет отправлен по назначению. Если военные нас порадуют нужными нам данными, то Мефисто может покупать шампанское — его работу в Москве оценят по достоинству.

Вот уже больше часа, как стихли раскаты автоматных очередей, которые доносились из ущелья до ушей Ивана Сараева, Виктора Лосева и девочки-афганки. Они то бежали, то шли быстрым шагом по горной дороге, пытаясь уйти от погони, которая наверняка, преодолев очередное препятствие в лице Петра Хомутова, теперь точно так же, не останавливаясь, двигалась по их следам. Наконец, когда они достигли очередного поворота, возле которого лежала большая груда камней, удобная для того, чтобы за ней занять позицию, Сараев остановил процессию и обратился к Лосеву: