Очнулась у Максима на руках, непонимающе посмотрела на его склонённое ко мне лицо, его глаза в которых плескалась боль? Непонимающе осмотрелась и в это же мгновение память, сбивающим потоком, вернулась ко мне. Я задёргалась, пытаясь освободиться от объятий Максима: «Создательница, он теперь всё знает!». Зная насколько омерзительно случившееся со мною, я сейчас не могла, не хотела на него смотреть! Задёргавшись ещё сильнее, тихим шёпотом попросила:

– Пусти! Пусти, пожалуйста!

– Лия, посмотри на меня!

– Нет. Пожалуйста, нет. Не сейчас. Отпусти меня.– Отбиваясь, шептала, периодически смахивая текущие по щекам слёзы. Стоило мне всё-таки освободиться, как выскочила из этой пещеры и промчавшись в бытовую, плотнее задёрнула за собою портьеру и опустилась на пол.

Прислонившись спиной к каменной стене, стараясь сдержать нервную дрожь, успокоиться. Понимая, что истерить сейчас не время, мне просто надо засунуть эти воспоминания обратно, как можно глубже, дальше! Не ворошить их! Кое-как продышавшись, долго умывалась, приводила себя в порядок, наконец поняла: дальше тянуть уже нельзя. Всё равно мне придётся отсюда выйти.

Зато потом, когда наконец пройдёт это безумное собеседование, меня уведут на подготовку и не придётся, хотя бы какое-то время встречаться с Максимом глазами. «Создатель, что же он сейчас чувствует ко мне? Ведь это всё противно, гадко!». Встряхнулась: «Не сейчас! Не думать! Зато у него будет время обдумать услышанное, и у меня надеюсь» Кое как совладав с собою, вышла и столкнулась с Максимом.

– Лия,– он попытался притянуть меня к себе, но я тряхнув головой, отстранилась.

– Всё в порядке, правда. Надо закончить собеседование.– Я решительным шагом направилась обратно, уселась на ковёр, дождалась пока Максим устроится рядом и наступит тишина. Несмотря на жреца, обронила:

– Извините, я случайно углубилась, как вы надеюсь понимаете, в не самые для меня светлые воспоминания. Да, вы правы: девственность я потеряла насильственным способом. В тринадцать лет. Это был обычный человеческий мужчина,– я роняла слова в гулкой тишине пещеры, которую нарушало дыхание мужчин, и я всё же решилась продолжить, скорее уже для Максима:– К сожалению это было сильным потрясением для детской психики, которое вызвало быстрое и немного неправильное пробуждение волчицы. Я вообще до недавнего времени считала свою волчицу немного дефективной, себя же,– горько усмехнулась:– психически ненормальной. Хорошо, что мне на жизненном пути встретились те, кто смог уверить меня, что я ошибаюсь, научили меня смотреть на жизнь открыто, не пряча глаз и не забивая сознание моей девочки в самый дальний угол. Да и если бы не своевременная поддержка мамы, я бы наверное не смогла жить после случившегося.– Закончив, так и сидела, опустив глаза в гнетущей тишине, пока наконец жрец наконец не заговорил:

– Я должен вас предупредить: возращение дара, при условии, что лишение девственности было добровольным – весьма болезненно. Женщины, которые проходили эту процедуру, а их было крайне мало, так как подобный дар довольно редок, они делясь впечатлениями, рассказывали, что их словно опускали в кипящее расплавленное серебро, оно растекалась по их кровеносным сосудам, принося сильную боль. Что же касается вас, то я не могу вам сказать, что вас ожидает. И в теории дар вообще нельзя вернуть. Таких случаев я не знаю. Но вы сами сказали о словах Создательницы об обещании помощи, поэтому,– он развёл руки,– всё решать сейчас вам.

– Те женщины, которые приходили с таким же даром. Он, он вернулся? И насколько он важен?– Пристально наблюдала за лицом жреца, боясь упустить малейшие изменения его мимики.

– Важен? Этого к сожалению я не могу вам сказать. Потому что если вы откажетесь, то данная информация не будет иметь для вас значения. К тем женщинам дар вернулся, к сожалению не полностью. Но если не пройти процедуру, то вы ничего не сможете передать своим детям. Вы останетесь последней носительницей дара.

– Лия,– услышала из-за спины голос Максима,– не делай поспешного выбора. Ты сейчас можешь вернуться и всё хорошо обдумать.

Отвернувшись, и взглянув на пламя уже давно оплывшей свечи, я поняла: не смогу потом простить себе, что даже не попыталась! И если у меня когда-нибудь будут дети, как я посмотрю им в глаза? Решительно взглянув на Улзия, твёрдым голосом произнесла:

– Я согласна. – И сразу же рывком поднялась. Твёрдым, уверенным взглядом, посмотрела на Максима, он покачал головой, но промолчал.

– Что ж, пойдёмте со мною. Я вас провожу.– Жрец прошёл мимо меня и прежде чем выйти, придерживая портьеру рукой, обернулся к, поднявшемуся с ковра, Максиму:– Подождите меня здесь.– И вышел.

Прежде чем направиться следом, я подошла к нему и, опустив голову, тихо сказала:

– Пожалуйста, только не перебивай меня! Выслушай! Я прошу тебя обдумать услышанное. Ты сам сказал: со мною тяжело. Я никогда не смогу стать такой же как и другие. Со мною не будет легко.– Заметив, как он качнулся ко мне, тут же отшатнулась:– Пожалуйста! Пожалуйста, дай мне сказать! Я не хочу потом, когда-нибудь увидеть в твоих глазах отвращение. Пока есть такая возможность, прошу: подумай! И если ты решишь, что нам лучше расстаться – уезжай. Сразу же, сегодня. Я останусь здесь, попрошусь работать, помогать, уверена – мне не откажут! Ты не знаешь: я сильная! Я клянусь, что никогда не попрекну тебя, никому не расскажу о случившемся. Приму твоё решение!– Отвернувшись, быстро, не оглядываясь, вышла.

Сетью тоннелй-коридоров Улзий вывел меня в широкую пещеру, разделённую на комнаты тяжелыми отрезами ткани, тянущимися чуть ли от самого свода пещеры. Здесь было очень темно и только свет от свечи в фонаре, который нёс жрец, освещал наш путь. То тут, то там по пути мы видели оборотней, некоторые тихо переговаривались, но, вопреки ожиданиям, в пещерных тоннелях стояла тишина и это было немного пугающим – ведь это пещера и звуки должны разноситься и отдаваться эхом! Приподняв край портьеры, Улзий подождал пока я пройду, потом вошёл сам в огороженную тканями со всех сторон своеобразную комнату, где у стола возле стены, к которой были прикреплены ажурные многосвечёвые подсвечники, чем-то занималась высокая женщина. Оглянувшись, она приветливо улыбнулась и пошла нам навстречу.

– Валлия, познакомься это Рада, она поможет тебе пройти путь к возвращению дара.

– Ну здравствуй Валлия,– женщина чем-то похожая на Марту мягко улыбнулась.– Сколько тебе лет?

– Можно просто Лия. Мне двадцать пять.

– Ну что ж Лия мы сначала спустимся в купальни, пока Улзий распишет сборы для тебя. Пошли.– И она вышла обратно.

Теперь мы тоннелями спускались под уклон вниз. Здесь уже чаще встречались оборотни, причём всех разновидностей: лисы, волки, медведи. И если волки были привычны моему глазу, то вот медведей я впервые видела так близко: они были намного выше – все не меньше двух метров. Даже стало интересно: как они умудряются ассимилироваться среди людей. А вот с лисами я уже встречалась, и все они были невысокого роста. «Теперь понятно, почему их так много именно в Японии», усмехнулась я: «ведь сами японцы все невысокого роста и им здесь затеряться – проще простого».