– Да, правда, время и для меня. – И, явно ободренная сиянием его сосредоточенности, она взглянула на него как бы сквозь воздух, очистившийся ее неимоверными стараниями. Тем не менее бдительности она не утратила. – Не жди все-таки, что я стану делать за тебя всю работу. Если тебе нужно, чтобы вещи назывались своими именами, ты должен назвать их сам.

Деншер уже целую минуту поворачивал в уме эти имена и так и сяк, и осталось лишь одно, уставившееся прямо ему в глаза, какое подходило, – единственное и ужасное.

– Поскольку ей предстоит умереть, я должен на ней жениться?

Даже теперь Деншера восхитило то, как Кейт восприняла его слова, не дрогнув и ничего не преуменьшая. Она могла бы, из чувства такта, из уважения к их обстоятельствам, промолчать, ответив ему только взглядом. Но ее уста мужественно повторили:

– Должен на ней жениться.

– С тем чтобы, когда ее смерть наступит, я естественным образом получил ее деньги?

Теперь все предстало перед ним достаточно ясно и не о чем больше было спрашивать; он смог лишь отвернуться, похолодев от мысли, что все протекшее время – при его глупости, при его малодушии – это и было – только это и было! – ее идеей. Сейчас, когда Деншер обрел это знание, Кейт не смогла удержать слов, которых она, как ни странно, еще не произнесла, они прорвались сдержанным, бесцветным тоном, словно она стыдилась, что не выдержала до самого конца и дрогнула.

– Ты естественным образом получишь деньги. Мы естественным образом получим деньги. Мы естественным образом будем свободны.

– Ох, ох, ох! – тихонько пробормотал Деншер.

– Да, да, да. – Но Кейт прервала себя. – Подойдем к леди Уэллс.

Но он даже не шевельнулся. Осталось слишком много всего.

– Я что же, должен предложить ей – выйти за меня – прямо тут же, сразу?

Ему незачем было придавать своему вопросу ироническое звучание: чем проще он говорил, тем ироничнее звучали его слова. Однако она оставалась совершенно непроницаема.

– О, я не могу обсуждать с тобой такие вещи, и с той минуты, как ты, отрекшись от меня, умоешь руки, думаю, тебе не следует меня спрашивать. Ты должен поступать как хочешь и как можешь.

Деншер снова задумался.

– Знаешь, я далек – как я вполне ясно показал тебе сегодня утром – от того, чтобы, отрекшись от тебя, умыть руки.

– Тогда, – промолвила Кейт, – все в порядке.

– Все в порядке? – Его страсть вспыхнула ярким огнем. – Ты придешь?

Но в следующую минуту ему пришлось убедиться, что она не то имела в виду.

– У тебя будут развязаны руки, чистое поле, прекрасный шанс – ну просто все идеально.

– Твои описания, – (ее «идеально» – это такой штрих!), – просто чудовищны. И мне не понять, как тебе, если ты меня любишь, может все это нравиться?

– Мне это не нравится, только я, слава Небесам, такова, что способна делать то, что мне не нравится.

Лишь позднее, возвращаясь мысленно к этому разговору, Деншер распознал в нем некий героический отзвук, характерную нотку, умаляющую его достоинство из-за неспособности действовать. Тем не менее уже тогда воочию он разглядел и великолепное состояние духа у человека, хорошо знающего, чего хочет. Более того, он рассудил далее, что знает, в конце концов, и то, что делает он сам. Однако больше всего занимало его кое-что еще, он тотчас же это и высказал:

– Даже не представляю себе, как ты вообще можешь все это выносить?

– Ну, когда ты узнаешь меня получше, ты выяснишь, сколько всего я могу вынести на самом деле. – И она продолжала прежде, чем он успел полностью воспринять скрытый смысл ее слов. Например, то, что ему предстояло еще «лучше» узнать ее духовную суть, после того как он столь долгое время жертвовал многим ради этого знания, явилось для него брошенной прямо ему в лицо истиной, которую он не был готов принять. Святая правда – Кейт всегда была окружена для него некоторой тайной, но это, пожалуй, объяснялось не столько ее загадочностью, сколько его собственным великодушием. И чему такому, при всем при том, как она, видимо, предполагала, мог он ее подвергнуть? Несмотря на возникавшие вопросы, она увлекала его дальше и дальше. – Все, что тебе предстоит сделать, – это остаться.

– И продолжать свое дело под твоим присмотром?

– Да что ты?! Ни в коем случае! Мы уезжаем.

– Вы уезжаете? – поразился он. – Уезжаете когда? Куда?

– Дня через два – прямо домой. Тетушка Мод хочет уехать сейчас же.

В ответ на это он смог подумать лишь об одном:

– Что же тогда будет с мисс Тил?

– То, что я тебе говорю. Она остается здесь, и с нею остаешься ты.

Он смотрел на нее во все глаза:

– В полном одиночестве?!

Улыбка Кейт была явной реакцией на его тон.

– Ты уже взрослый мальчик… и у тебя будет так много миссис Стрингем!

Ничто не могло бы показаться Деншеру столь странным, будь он способен сейчас к оценкам, как то, что ему удалось почувствовать, пока он вытягивал из нее ответ за ответом, что просто «воочию видит, что она сейчас произнесет», – то есть удалось вновь осознать интуицию, обозначившую для него отсутствие необходимости «узнать Кейт получше», о чем та минуту назад так несправедливо заявила. Если бы его не посещали время от времени вспышки надежды, что Кейт когда-нибудь станет в чем-то мягче, он, вероятно, не смог бы продолжать. Тем не менее, раз она мягче не становилась, ему ничего иного не оставалось, как продолжить:

– Ваш отъезд – инициатива миссис Лоудер?

– Главным образом – ее. Опять-таки тебе, конечно, понятно, что это значит для нас с тобой. – И она добавила: – Я имею в виду не только наш отъезд, но и взгляд тетушки Мод на его уместность во всех отношениях.

– Опять-таки – как ты выражаешься – мне понятно, – выждав минуту, откликнулся Деншер, – что благодаря этому все пойдет как по маслу.

– Буквально все.

Эти слова на некоторое время как бы повисли в воздухе, и Деншер, как могло показаться, вполне ясным взором смотрел на то, что они для него знаменовали. Однако на самом деле смотрел он на что-то совсем другое.

– Значит, вы оставляете ее здесь умирать?

– Ах, она же верит, что не умрет. Не умрет то есть, если ты останешься здесь, – объяснила Кейт. – Так считает тетушка Мод.

– И это все, что требуется?

Однако Кейт и тут нисколько не смягчилась:

– Разве мы с тобой давным-давно не согласились, что для нас принципиально важно мнение тетушки Мод?

Под ее взглядом Деншер и правда вспомнил об этом, но воспоминание пришло к нему как бы из очень далеких времен.

– О да! Не стану отрицать. – Затем добавил: – Так что если я остаюсь…