того, что Карен нашла своё счастье, пусть в его формуле и не числилась такая переменная, как он сам. – И что не злишься на меня за то… что случилось.

– Это в прошлом. – Махнула свободной рукой Карен, второй всё так же удерживая свою любовь рядом. – Но все эти волнения стоили того, чтобы дождаться чего-то стоящего.

Она перевела взгляд на меня и хитро по-лисьи улыбнулась.

– Правда ведь?

Уж не знаю, что именно она имела в виду, но мы распрощались со сладкой парочкой и поспешили уехать подальше, пока милость не сменилась гневом.

– Вот это да! – Крутя руль, Джейсон не изменял своей привычке и почёсывал затылок. – Какой неожиданный поворот событий.

– Но Карен права.

– В чём именно?

– Стоит подождать. Если есть чего.

Эмма

Всех Кларков роднила одна общая и трогательная черта. Если они впускали кого-то в свою жизнь, то уже не выпускали. Меня принимали, как почётного заморского гостя. Пока одни обнимали, другие выкрикивали поздравления, третьи стягивали с меня верхнюю одежду и предлагали тапочки, чтобы я не мёрзла. Хотя как тут замёрзнешь, когда в кругу добрых знакомых тлеешь от теплоты?

Я и не думала, что Рождество может быть таким счастливым. Десять лет одиночества воспитали во мне чёрствость и отрешённость, и всего один вечер с Кларками вдохнул в меня жизнь. Зимой я ощущала себя в темноте, словно кто-то выключил свет и плотно зашторил все окна. Но во мне снова зажгли огонёк, который разгорелся до солнечных масштабов.

Мы объедались рождественским ужином, обменивались подарками, пели праздничные песни и жгли свечи на заднем дворе. Восторги от моих подарков стоили каждого потраченного цента. Я тоже не осталась с носом. Обзавелась парочкой вязанных носков с меховой подкладкой, скетчбуком для зарисовки мелких эскизов в дороге, набором ароматизированных свечей со вкусом корицы и шоколадного маффина, и пеной для ванн с ароматом лаванды. Но сильнее всего меня растрогал подарок малышки Софи. Она смущённо протянула мне открытку собственного производства. С нарядной принцессой в бальном платье из тафты возле не менее нарядной ёлки в платье из звёздочек и гирлянд.

– Это ты. – Тихо сказала она, боясь, что мне не понравится.

Я не сдержалась и подарила её щёчке сладкий поцелуй, отчего она воспламенилась бенгальским огоньком, что никогда не погаснет. Так неожиданно, так приятно, так радостно, что семья Джейсона заранее приготовила мне подарки, хотя я была всего лишь случайной девчонкой, что въехала пожить под крышу их сына и брата.

Сам Джейсон молча наблюдал за тем, как меня заваливают дарами и вниманием, подозрительно скрывая улыбку за спинами родственников. Но когда пришла его очередь вручать мне заготовленный подарок, растерялся и даже немного вспотел.

– Не знаю, понравится ли тебе. – Под ёлкой не осталось ни одной коробки, и ему пришлось подниматься наверх в свою спальню, чтобы вынести припрятанный сувенир. Словно он боялся оставлять его на виду.

Его губы склеились вместе – заготовленные слова не могли расцепить их и вырваться наружу. Чтобы Джейсон Кларк робел высказать то, что у него на уме? Сегодня действительно день чудес. Хотя я и сама раскраснелась бы в редиску, если бы всё семейство ловило каждое моё движение.

– Ты хотела чего-то волшебного, – робкие звуки всё же вырвались наружу. – В этом, конечно, ничего волшебного, но я решил немного прибраться в твоей квартире. Избавиться от лишнего и заодно…

Меня раздирало любопытство так же яростно, как я раздирала бумагу на подарке Джейсона. Что-то плоское и твёрдое, вроде картины или доски.

– Помочь тебе избавиться от твоего прошлого. – Закончил Джейсон, когда подарок наконец-то был освобождён.

– Что там? – Шептали Кларки, вытягивая головы.

Но я не могла им ответить, потому что теперь склеились мои губы. Я оказалась права. Плоской и твёрдой была фанера, покрашенная в чёрный. А на ней целая композиция из вырезанных голов Гэбриэла Бертье, которые я сунула в ящик комода. Он улыбался, подмигивал, строил из себя мачо, и к каждому Гэбриэлу было пририсовано тело. Гиббона, козла, хоббита с волосатыми ногами. А в самой середине огромная надпись блёстками:

Эмма Джейн не стоит и моего копыта.

Джейсон смотрел на меня и ждал, а я не знала, что сказать. Пока не залилась диким смехом.

– Боже! Да это целый зоопарк Гэбриэлов! И ты сам всё это делал?

– С блёстками пришлось повозиться. – Застенчиво сказал Джейсон, но лицо его играло весельем. – Я весь перепачкался клеем и красками, но зато такого подарка нигде не купишь.

– Это точно. – Усмехнулась я, заворожённая его глазами.

Только потом вспомнила, что на нас смотрит вся его семья, которая вряд ли что-то понимала, зато понимала я. Джейсон старался ради меня. Чтобы развеселить. Чтобы показать, какой Гэбриэл урод, и что я стою гораздо больше, чем тот пытался мне внушить. Пусть я ждала не такого чуда от Рождества, но одна попытка чего стоила. – Ты блестяще передал истинную натуру Гэбриэла. Спасибо!

Когда тишина в комнате загремела слишком громко, а хитрые переглядки родных Джейсона стали слишком явными, Люк хлопнул младшего брата по плечу и спас нас от смущения очередной шуткой:

– Прости, братец, но художник из тебя никакой. Возьми пару уроков у Эммы.

– Ладно, давайте все выпьем чаю. – Бетти тяжело поднялась из кресла. – У нас столько пирожных из «Сладкого кренделя»! Если вы не поможете мне их съесть, я раздам их бездомным.

Мы с Джейсоном перестали быть центром внимания и облегчённо выдохнули, когда собравшаяся толпа стала под шумок расходиться по своим делам. А мы продолжали стоять лицом к лицу и улыбаться известной нам одним забаве, пока Софи тихонько не подёргала дядюшку за колошу и не зашептала:

– Ты обещал спросить.

– Ах да! – Последняя крупица магии между нами исчезла. – Эмма, тут кое-кто хотел узнать, не могла бы ты научить её рисовать единорогов.

– Единорогов? Да это же моя специализация!

Джейсон

Ложь давалась мне легко, если дело касалось работы или случайных женщин в баре, которые сами вешались мне на шею. Они были готовы поверить всему, что я расскажу.

Однажды я представился ассистентом Леонардо Ди Каприо, который был проездом в Берлингтоне и направлялся в Канаду, чтобы договориться о съёмках в новом фильме, что потянет на пять «Оскаров». Это так впечатлило глупую блондинку лет на шесть меня моложе, что она предложила отправиться в ближайший отель, едва я выпил половину бокала. Я чуть унёс ноги спустя полчаса, потому что она посчитала: раз уж между нами что-то было, я обязательно познакомлю её с Лео.

Я мог