Улыбнулся краешком губ, привлек к себе, скользнув теплыми руками по бедрам, ткнулся в мокрую щеку быстрым поцелуем с запахом табака и свежей туалетной воды. Открыл мне дверь, сам уселся за руль.

– Я боялся, что ты не придешь, – хриплый голос скользнул по мне, как давешние лепестки «Поцелуя страсти». Сам он смотрел на дорогу сквозь работающие на полную мощность дворники, немного щурясь от огней проносящихся навстречу машин. В салоне раздражающе пахло новой кожей, сигаретами и Люком.

– Была такая мысль, – признала я. Была, была, чего уж тут стесняться. Спрятаться, пересидеть у коллег, уехать гулять в город…

– Но ты все-таки здесь?

Пожала плечами, закручивая влажные волосы наверх. Куртка таки промокла и неприятно холодила кожу.

– Не привыкла бегать от трудностей.

Люк хмыкнул, мазнул взглядом по моим бедрам. Да, милый, я в штанах.

– Ты надела чулки?

Вот, сразу проясняем диспозицию и планы на вечер.

– Нет, конечно, – я с удивлением взглянула на него.

Засмеялся хрипло, с удовольствием.

– Я так и думал. А жемчуг?

– Отдала волонтерам. На помощь детям, пострадавшим при землетрясении.

Он кивнул, потом укоризненно покачал головой:

– Ты знаешь, что оно было изготовлено в единственном экземпляре и стоит больше, чем две мои машины?

– Вот видите, какой вы щедрый и как сильно любите детей, лорд Кембритч, – ядовито ответила я, и он снова тихо засмеялся.

– Ты такая кусачая, Марина. Голодная, наверное?

– Голодная, – призналась я. – И злая.

– То-то мне кажется, что ты сейчас прыгнешь и начнешь меня грызть. Скоро уже приедем. Везу тебя кормить и задабривать.

– Опять в пафосное место, где столовые приборы стоят больше, чем я зарабатываю за год?

– А что, – проговорил Люк своим невозможным голосом, снова скользнув по мне острым взглядом, – неужели тебе не понравился наш закат, Маришка?

И было абсолютно ясно, что говорит он вовсе не про закат.

Я не стала на это отвечать, да и зачем? Вранье бы выглядело кокетством, а сказать правду означало дать ему возможность продолжить игру на его условиях. Да и Кем-бритч сам все прекрасно знал.

Достала из сумочки сигареты, прикурила. Люк нажал на какую-то кнопку, плавно скользнуло вниз окно, и дым потек наружу, к несущимся мимо домам, смешиваясь с дождем, туманом и светом вечерних фонарей.

В этот раз он привез меня в крохотный двухэтажный бар, где по запотевшим стеклам высоких окон струились потоки воды, официанты были мрачны, посетители громкоголосы и во всю мощь играла тяжелая музыка. Разговаривать с таким звуковым сопровождением было невозможно. Кормили, впрочем, отменно, и я с удовольствием предалась чревоугодию, не обращая внимания на внимательный взгляд карих глаз Кембритча.

Затем мы пили крепкий обжигающий кофе из маленьких чашечек, как намек на то, что ночного сна нам не видать.

«Соблазнилась-таки?» – шепнула ехидна в моей голове.

«Ты заткнешься наконец или нет?!!»

– Ну что, готова к очередному сюрпризу? – спросил Люк небрежно, когда мы добежали до припаркованного автомобиля и забрались внутрь.

– Я начинаю бояться твоих сюрпризов, – пробормотала я, но он услышал, усмехнулся.

– Обещаю, ничего неприличного. Тебе понравится, слово Кембритча. Поехали?

– Поехали! – А что мне оставалось делать? Кричать, чтобы отвез домой?

«Могла бы и покричать, если бы не хотела…»

Ехали мы довольно долго, и я задремала, откинувшись на спинку сиденья. Люк пару раз что-то спрашивал, я отвечала невпопад, и он, видимо, понял, что нужно дать моему насытившемуся организму время прийти в себя. Но когда доехали, долго тормошил, уговаривал, я бурчала и ругалась, но все-таки вскочила, когда он пригрозил, что сейчас доставит мой бесчувственный организм к себе в апартаменты и там коварно надругается. Знал ведь, чем взять. Я курила, злилась и улыбалась, потому что сердиться на этого наглеца больше не было сил.

Видимо, мы приехали куда-то за город. Машина остановилась под широким козырьком огромного круглого здания, и рядом с нами уже стояло несколько не менее шикарных авто. Опять какой-то клуб для богатеньких?

– Марина, – голос Люка оторвал меня от размышлений, и я, затушив сигарету, обернулась к нему. – Мне надо завязать тебе глаза.

Ага, сейчас.

– Я же обещал, что не будет ничего неприличного, – он верно истолковал скептическое выражение, появившееся на моем лице. – Обещаю, что даже пальцем тебя не трону. Тебе понравится, ну не упрямься, Маришка.

– Ни за что, – я не отступила, хотя очень хотелось. – Я вам не доверяю, лорд Кембритч.

– Ну пожалуйста, – прошептал он хрипло, наклоняясь ко мне. – Я буквально совершил невозможное, договорившись о приезде в такое время. Всего несколько десятков шагов с завязанными глазами, неужто ты боишься?

Проклятый манипулятор!

Он аккуратно провел меня по гулкому коридору, открыл дверь. Запахло сухой кошеной травой и еще чем-то, знакомым с детства. Еще несколько шагов, какое-то движение, стук. Не отошедшее от сна сознание отказывалось складывать окружающие меня звуки и запахи в единую картину.

– Протяни руку, – проговорил Кембритч ласково, и я послушно вытянула руку вперед. Люк перевернул ее ладонью вверх, вложил что-то округлое и гладкое. И тут же моих пальцев что-то коснулось, захрустело, зачмокало.

Я, чувствуя, как тело крутит волнами паники, сорвала повязку. Мы находились на крытом ипподроме. Передо мной стояла маленькая кобылка с белой звездочкой на лбу и аккуратно, касаясь моей руки бархатными губами, с хрустом кусала яблоко.

Я перевела испуганный взгляд на обеспокоенное лицо Люка, чуть улыбнулась онемевшими губами, всхлипнула и упала в обморок.

Очнулась я от раскатов грома. Мерзкая вязкая тьма быстро отступала, и я приоткрыла глаза, часто заморгала от яркого света. Задрожала от холода, и по затекшему телу побежали болезненные иголочки, возвращая тепло и чувствительность. Кожа было липкой и влажной, видимо, от перенесенного адреналинового выброса. В ушах громко шумела кровь, и сердце колотилось как безумное.

Постепенно глаза привыкали к свету, я приподнялась и огляделась. Не моя палатка и точно не больница. Огромная комната в синих тонах, яркая люстра под потолком, большой телевизор на стене напротив, кресло с моей сумочкой, небрежно брошенной туда, и курящий мужчина у открытого окна. За окном была погодная катастрофа – стоял тяжелый гул от вспахивающего землю мощного ливня, барабанящего по подоконнику, не переставая грохотал гром, а частые молнии высвечивали профиль Люка, придавая ему выразительности.

– Закрой окно, а то вдруг шаровая молния залетит, – попросила я, и он оглянулся, бросил недокуренную сигарету в окно, закрыл створку.