– Вы были в других галактиках?

– Естественно! Что тебя удивляет?

– Но расстояния… Даже через гиперпространство…

– Что такое для нас годы путешествий? – рассмеялась Орена. – Наши города обеспечены всем необходимым. Кроме того, мы достигли определенных успехов с тех пор, как наши предки покинули Землю. Они были людьми блестящего ума, и у нас почти все, даже паломники, которые путешествуют с нами, в той или иной мере занимаются исследованиями. Вот уже четыреста лет. Должна, однако, сказать, что два города, которые отправились исследовать туманность Андромеды, все еще не вернулись.

Тинкар задумался.

– А какова ваша социальная организация?

– Полагаю, тебе она покажется столь же непонятной и невозможной, как и твоя – нам. Быть может, тебе будет легче понять, как устроено наше общество, если ты вспомнишь, что в подавляющем своем большинстве наши предки были инженерами и учеными. Такие люди любят не только порядок и эффективность, но и независимость. Тебе никогда не доводилось работать в группе ученых?

В его памяти мелькнуло воспоминание о шестимесячной стажировке в центре технического усовершенствования, о спокойной атмосфере, в которой тем не менее протекала активная деятельность, о душевной легкости, превозмогающей беспощадную дисциплину, сравнимую лишь с дисциплиной в иных подразделениях гвардии.

– Словом, наши предки относились к клану ученых. Добавь к этому ужасы многовековой тирании, и ты поймешь, почему мы, галактиане, не имеем политических вождей, довольствуясь лишь текнорами.

– Разве это не одно и то же?

– Ну нет! Власть текнора ограниченна, он занимается лишь техническими вопросами: руководство городом, оборона в случае нападения, общий характер коммерческих отношений с планетянами и в какой-то мере выбор маршрута для города.

– Но кто поддерживает внутренний порядок?

– Мы сами, конечно, кто же еще?

– А если предположить, что некий механик откажется обслуживать двигатель, за который он отвечает? Кто заставит его им заниматься?

Орена посмотрела на землянина с удивлением:

– Прежде всего, такого никогда, или почти никогда, не случается. Механик – не сумасшедший, он отлично знает: остановись двигатель – и ему придется страдать в той же мере, что и другим.

– А если он хочет больше зарабатывать? Бастует?

– Он не может зарабатывать больше. У всех галактиан одинаковое жалованье.

– Тогда почему вы так возмущались тем, что мне выдали карточку «А»?

– Ее обычно не выдают планетянину, который живет в городе как паразит и нигде не работает!

– Если все получают одинаковое жалованье, то где вознаграждение за инициативу, без которого общество не может процветать?

– Работа, за которую мы получаем жалованье, – чисто общественная. Она длится два часа в день. Остальное время мы можем творить и таким образом увеличивать свои доходы. Я, к примеру, пишу фантастические романы о событиях, происходящих на разных планетах. Именно для этого я изучала историю и космологию. Другие занимаются скульптурой, рисуют, изобретают, увлекаются исследованиями. Кроме того, существует торговля внутри города и внешняя торговля с иными мирами.

– Как насчет административной деятельности?

– Это часть общественной работы.

– У вас есть солдаты?

– И да и нет. Профессиональных солдат не существует, но многие из нас обучались военному искусству, необходимому, увы, из-за мпфифи. А! Понимаю: ты, наверное, хочешь вступить в армию? Ее как таковой нет, а даже если бы ее создали, ты не смог бы этого сделать до полной ассимиляции: ведь ты планетянин.

– А планетное происхождение, – обронил он с горечью, – это страшнейший порок, которому нет прощения! Я начинаю понимать чувства простых землян к знати и гвардейцам! В детстве любой ребенок мечтает попасть в гвардейцы, если, конечно, он наделен необходимыми качествами. А здесь я обречен быть паразитом, так ведь?

Она смущенно возразила:

– Никто не мешает тебе заняться творчеством.

– Творчеством? – расхохотался Тинкар. – Меня выдрессировали на уничтожение! Творчеством!.. В одиночку? И чем заниматься? Торговлей? – Он выплюнул это слово с нескрываемым презрением. – Исследования – более благородное занятие, но мы так и не перешагнули рубежа в сто пятьдесят световых лет, а вы уже отправились в иные галактики! Есть ли область, в которой вы не приобрели знаний за двести лет? Я молод, силен и могу заниматься тем, что хорошо знаю, – военным делом! По правде говоря, лучше бы вы оставили меня дрейфовать среди космоса в этом моем скафандре. Все давно было бы решено.

– Неужели вы, планетяне, пали так низко, что даже не можете адаптироваться? – едко заметила Орена. – Сто́ит вас извлечь из железного корсета вашей цивилизации, как вы теряете умение ходить! Когда я увидела тебя в первый раз в полном одиночестве, готовым к бою с враждебной толпой, я подумала: «Наконец-то появилась земная вошь, которая держится человеком!» Неужели я ошиблась? До чего же жалка гвардия, если она научила тебя сражаться лишь в тесном строю! Неудивительно, что ваша империя катится в тартарары, если к тирании у вас примешивается еще и трусость!

Она стояла перед ним, дрожащая от гнева, и с вызовом смотрела ему прямо в глаза.

– Я сражался и в одиночку! – выкрикнул он. – Но тогда у меня была цель! А что теперь? Я не выполнил задания, живу вашей милостью, без всякой надежды вновь стать человеком! Что произойдет, если ваш город будет разрушен, ваши товарищи окажутся вне досягаемости, ваш…

– Что ж, тогда я доберусь до другого города и продолжу жить, как и прежде, – невозмутимо ответила Орена. – Какое значение имеет железная конструкция вроде «Тильзина»? Я родилась на «Робуре», несколько лет провела на «Суоми», потом на «Франке», «Амере», «Англике», «Ниппо»! И везде чувствовала себя как дома! Мои друзья? Да, конечно, я люблю их и, если бы их убили, постаралась бы отомстить. Но разве в других местах нет хороших товарищей? Мне непонятна твоя точка зрения.

– Как и мне – ваша. Скажите, разве это нормально – то и дело менять место жительства?

– Конечно! Почти при каждом контакте происходит перемешивание. Одни уходят, другие приходят. Труднее всего специалистам, которыми города вынуждены обмениваться между собой. Но всегда отыщутся добровольцы.

– А ваше жилье? Ваши вещи? Я еще могу понять, когда дело касается таких людей, как я, солдат, у которых нет ничего своего, но…

– Везде есть пустые квартиры. Вещи мы берем с собой или находим новые.

Он задумчиво потер подбородок:

– Боюсь, мне будет трудно адаптироваться. Были ли другие планетяне в ваших городах, кроме меня?

– Редко, но были.

– Что с ними стало?

– Некоторые ассимилировались. Многие умерли. Другие вернулись на свой земной шар во время остановки. Среди последних был и мой отец. Вот почему я ненавижу планетян, и почему в то же время они меня так интересуют.