– Я не знаю, когда возникла эта путаница, – в смяте­нии сказала она. – Я очнулась в больнице, с головы до ног в бинтах, и не могла ни двигаться, ни говорить. Все называли меня Кэрол. Сначала я ничего не понимала. Было так больно, так страшно, я совершенно потерялась. У меня несколько дней ушло на то, чтобы начать разби­раться в том, что случилось.

– Но ты разобралась и ничего не сказала! Почему?

– Да не могла я! Говорить не могла, – взмолилась она, хватая его за руку, но он тут же вырвался. – Тейт, я пыталась хоть что-то тебе объяснить, прежде чем мне сделали лицо Кэрол, но ничего не получалось. Всякий раз, когда я начинала плакать, ты думал, что это от страха перед операцией. Так оно и было, но, кроме того, у меня собирались отнять мое "я" и навязать чужое. А хоть что-нибудь сообщить мне не удавалось.

– Господи, фантастика какая-то! – Тейт взъерошил волосы. Потом вдруг понял, что до сих пор стоит совер­шенно голый, схватил полотенце и обернул его вокруг бедер. – Но ведь прошло уже несколько месяцев!

– Мне было необходимо какое-то время оставаться Кэрол.

– Почему?

Она подняла голову и уставилась в потолок. То, что выпало ей до этой минуты, – цветочки, по сравнению с тем, что ее ожидает после того, как она объяснит, в чем дело.

– Это, конечно, прозвучит ужасно…

– К дьяволу, как это прозвучит! – угрожающе заявил он. – Я желаю знать, с какой стати ты изображала мою жену.

– Потому что тебя хотят убить! – выпалила она.

Несмотря на весь свой воинственный пыл, он явно был ошарашен и даже дернул головой, словно получил аппер­кот в челюсть.

– Когда я лежала в больнице, – начала она, сжимая руки, – ко мне кто-то приходил.

– Кто?

– Не знаю. Выслушай меня, прежде чем засыпать во­просами. – Она глубоко вздохнула и торопливо продол­жала: – Я была в повязках и не могла разглядеть. Кто-то, называвший меня Кэрол, предостерег, чтобы я не делала никаких признаний на смертном одре. Сказал, что все планы в силе и что ты умрешь прежде, чем займешь свой пост.

Секунду-другую он стоял не двигаясь, затем уголки его губ приподнялись в улыбке. Он издал лающий, презри­тельный смешок:

– И ты надеешься, что я тебе поверю?

– Это правда!

– Правда то, что ты отправишься за решетку. И сей­час же! – Он повернулся и шагнул к телефону.

– Тейт, нет! – Она снова схватила его за руку и за­ставила обернуться. – Я не виню тебя за то, что ты так плохо обо мне подумал.

– Да ты даже отдаленно не можешь себе представить, насколько плохо.

Его слова больна резанули Эйвери, но в такой момент она не имела права обращать на это внимание.

– Я говорю правду. Клянусь тебе. Кто-то хочет тебя убить, прежде чем ты сядешь в кресло сенатора.

– Меня еще никто не избирал.

– Похоже, это вопрос времени.

– Значит, ты не можешь назвать мне имя этой таинст­венной личности?

– Пока нет. Я стараюсь это выяснить.

Мгновение он вглядывался в ее серьезное лицо. Потом проворчал:

– Не могу понять, чего я тут стою и слушаю подоб­ную околесицу. Все эти месяцы ты жила ложью, А теперь хочешь меня убедить, будто какой-то злокозненный чужак пробрался к тебе в палату и наплел тебе всю эту чушь? – Он покачал головой, словно поражаясь ее нахальству и собственной тупости.

– Не чужак, Тейт. Кто-то из твоих близких. Даже из родственников.

У него отвисла челюсть, и он оторопело воззрился на нее:

– Ты что, хочешь сказать…

– Подумай сам! В реанимацию допускают только род­ных!

– Что ты несешь! Кто-то из членов моей семьи за­мышляет меня убить?

– Знаю, звучит невероятно, но так оно и есть. Я ниче­го не выдумываю. И не брежу. Ведь были еще и записки.

– Записки?

– Да. Их оставляли для Кэрол в местах, о которых знала только она. Так ей давали знать, что план по-прежнему в силе. – Эйвери бросилась к шкафу, открыла молнию одного из своих чемоданов и принесла ему все послания, включая обезображенную предвыборную афи­шу.

– Это отпечатано на машинке, которая стоит в доме на ферме, – объяснила она.

Он долго разглядывал каждый листок.

– Но ты и сама могла их отстучать на тот случай, ес­ли тебя поймают, и надо будет вывернуться.

– Ничего я не отстукивала! – закричала она. – Так сообщник Кэрол сообщал ей…

– Подожди-ка минутку. – Он отложил записки и поднял обе ладони. – Час от часу не легче. Стало быть, Кэрол и потенциальный убийца замыслили это дело вме­сте?

– Совершенно верно. Еще тогда, когда вы с ней по­знакомились. Если не раньше.

– Но с чего бы Кэрол желать мне смерти? У нее нико­гда никакой склонности к политике не было.

– Это не политика, Тейт. Это личные счеты. Кэрол задалась целью выйти за тебя замуж. Она постаралась стать женщиной, способной тебя увлечь, а сообщник ее хорошенько натаскал, чтобы она смогла заставить тебя влюбиться. Кто вас познакомил?

– Джек, – слегка пожал плечами Тейт. – Когда она пришла наниматься.

– То, что она устроилась именно к тебе, могло и не быть простой случайностью.

– Она предъявила безупречные рекомендации.

– Еще бы. Уж наверное, она об этом заранее позабо­тилась.

– Например, напечатала, – съязвил он. – Весь твой бред яйца выеденного не стоит!

– Я знаю, что говорю.

– И уж конечно, можешь это доказать, – с издевкой произнес он и выжидательно сложил руки на груди.

– Мне нет нужды что-то доказывать. Все уже доказа­ла Зи.

Он был определенно шокирован. Его руки бессильно повисли вдоль туловища.

– Моя мать?

– Она собрала на Кэрол Наварро полное досье. Я его видела. Принимая меня за Кэрол, она пригрозила, что разоблачит меня, если я буду портить тебе жизнь.

– Почему она это сделала?

– Ей почудилось, что ты снова полюбил жену. – Она многозначительно заглянула ему в лицо. – И после сего­дняшней ночи у меня появились веские основания тоже так думать.

– Забудь о сегодняшней ночи. Сама прекрасно пони­маешь, все это было сплошным обманом. – Он сердито отвернулся.

Эйвери постаралась унять жгучую боль от нанесенной этими словами сердечной раны. Залечивать ее предстояло позже. Сейчас необходимо было решать более неотлож­ные проблемы.

– Если ты и не разглядел истинное лицо Кэрол с само­го начала, то Зи это вполне удалось. Она наняла частного детектива, чтобы раскопать ее прошлое.