– Будьте осторожнее в своих словах, Морган. Принц Морган, я хотел сказать. – Он наклонился, и Морган уловил в его дыхании аромат лучшего творения кутманитов. – Они могут вас услышать.

– Если ты имеешь в виду фейри, то если они не в силах услышать оглушительный зов рога, который раздается каждый вечер в течение двух с лишним недель, то едва ли они подслушают наш с тобой разговор. Но что ты хотел о них сказать?

Порто снова собрался с духом.

– Я видел сражение при Хейхолте, принц Морган, как вы знаете. Во время войны Короля Бурь. Я видел фейри, белых и золотых, норнов и ситхи – даже видел, как они сражаются друг с другом, хотя это было… – Он нахмурился. – Трудно правильно объяснить. Как будто слушаешь песню на чужом языке, ваше высочество. Пытаешься сообразить, о чем она, не зная смысла слов.

– Не думаю, что я тебя понял, Порто. Что ты хочешь сказать?

– Все происходило очень быстро. И что-то не имело смысла. Мне трудно это объяснить, но, клянусь, дело не в выпивке, пусть и такой чудесной. Смотреть на ситхи и норнов, сражающихся друг с другом, все равно что слушать и наблюдать состязание двух бардов, которые одновременно поют свои песни, но ты не в силах разобрать слова или мелодию. Теперь вы меня понимаете, ваше высочество?

Морган помахал рукой:

– Продолжай.

– Они были такими смелыми и прекрасными, как фейри, о которых я слышал в юности, мой принц. И невероятно опасными, как атака сокола, более смертоносная, чем удар клинка, способного сделать лишь то, для чего он предназначен. После того как Король Бурь потерпел поражение, мы пошли на север, преследуя норнов, направившихся в Наккигу, но ситхи не пошли с нами. Старый герцог Изгримнур, да благословят его боги, был полон решимости не позволить норнам вернуться в свое убежище в горах. Он уговорил короля и королеву разрешить ему взять с собой большое войско, чтобы их догнать, однако норны двигались слишком быстро, подобно дыму на сильном ветру, сумели промчаться мимо своих великих стен и войти в гору. То были Врата Наккиги, но ситхи с нами не пошли, иначе Белые Лисы прекратили бы свое существование.

– Но если они сражались со своими кузенами у Хейхолта, почему ситхи не пошли с вами к Наккиге?

– Лучший человек, чем я, смог бы дать ответ, ваше высочество. Я был всего лишь солдатом, и меня гораздо больше интересовала возможность добраться до конца мира, чем мотивы поведения фейри. Никто не знал наверняка, что ситхи не пойдут с нами, во всяком случае, среди нас, обычных солдат. Многие рассчитывали, что они появятся во время сражения, как когда их огромный отряд прискакал в Эрнистир. Но немалая часть этого опасалась, в то время как другие хотели бы иметь такого союзника. Ведь они ужасно отличались от людей.

– Но ситхи так и не пришли к Наккиге.

– Нет, не пришли. Я слышал от одного солдата, которому рассказал еще кто-то, что ситхи сохранили родственные чувства к норнам и были готовы их разбить, но не хотели полностью уничтожать. Однако герцог Изгримнур продолжал поход, несмотря на отсутствие союзников. Быть может, и он рассчитывал, что ситхи в последний момент придут к нам на помощь. Он был великим человеком, герцог, но даже великие люди совершают ошибки.

Морган заметил, что к ним подошел один из эркингардов, который хотел что-то сказать.

– Один момент, Порто.

Солдат сделал полупоклон.

– Прошу прощения, ваше высочество, но граф Эолейр говорит, что для нас пришло время ехать в лес.

– Для нас? – переспросил Морган.

– Для меня и небольшого отряда, который должен вас сопровождать, ваше высочество.

Морган извинился перед Порто, убедился, что не забыл забрать фляжку, и последовал за гвардейцем.

* * *

Когда они в сопровождении полудюжины конных гвардейцев выехали по направлению к темнеющей кромке леса, Морган спросил у графа Эолейра о вооруженном эскорте. Ему уже начали нравиться поездки вдвоем со старым графом в лес, который никогда не говорил то, что принц ожидал услышать, – редкое качество в пожилых людях, отметил Морган.

– Все дело в том, что мы уже достаточно далеко от мест, где Верховный Престол имеет большое влияние, – сказал граф. – Здесь Хейхолт скорее легенда, чем реальный мир, а Верховный король и Верховная королева не так хорошо известны. Вы все увидите сами, когда мы доберемся до Нового Гадринсетта. В теории жители сохраняют верность Верховному Престолу, но построенный там город больше напоминает лагерь тритингов, чем эркинландский город. И чем дальше мы будем уходить, тем меньше значения будут иметь символы, которые мы носим. За исключением оружия, разумеется.

– Вы имеете в виду разбойников?

– Тут возможны любые варианты. Я слышал, что вы сегодня познакомились с одним из местных обитателей.

– Вы о Речном человеке? – Морган с трудом сдержал дрожь. – Да, и я бы не хотел еще раз с ним встретиться.

Они уже ехали между деревьями, Эолейр уводил их все глубже в лес, и вскоре лишь последние оранжевые и розовые мазки заката вспыхивали в кронах деревьев. Наконец они остановились на лесной поляне, рядом с ручьем, который по склону мчался к болоту, находившемуся в низине, однако не стали спешиваться. Эолейр протянул Моргану деревянную коробку с Ти-туно.

– А теперь начинайте творить музыку, мой принц, – сказал Эолейр.

Морган вытащил рог и взвесил его на ладони.

– Почему сейчас у меня получается трубить, но в первый раз я не смог?

– Кто знает? – Эолейр едва заметно пожал плечами. – Вещи, сделанные ситхи, всегда ведут себя странно в руках смертных. Или вы просто поняли, в чем фокус.

– Но если я понял, тогда почему до сих пор не знаю, в чем он состоит?

Эолейр улыбнулся:

– Еще один вопрос, на который я не могу ответить, ваше высочество. Но свет быстро уходит. Могу я попросить вас еще раз проделать фокус, суть которого вам неизвестна?

Морган поднес рог к губам, дунул в него изо всех сил, и пронзительные, печальные звуки устремились в темнеющее небо и висели там, пока в кронах деревьев не стихло эхо. Тишина, наступавшая после того, как голос рога замолкал, всегда отличалась от обычной тишины, хотя Морган не сумел бы объяснить, что не так. Возможно, из-за диковинной неподвижности, как если бы кто-то слушал и услышал зов, даже если этот кто-то был не тем, кого искали они с Эолейром.

Прошли долгие мгновения, и Морган снова протрубил в рог. Но на сей раз он совсем недолго наслаждался великой тишиной – после того, как стихло эхо, прозвучали слова:

– Кто ты, смертный? И почему в твоих руках дар, который тебе не принадлежит?

Голос был негромким, но проник прямо в сознание Моргана, точно пчела, напугав так, что он едва не уронил рог. Сопровождавшие их солдаты схватились за рукояти мечей, как только услышали голос, но Эолейр поднял руку.