Такие короткие вылазки на каменистое нагорье были для Леты частыми. Ей не сиделось на месте. Она чувствовала, что бездействует, так что наблюдение за долиной хоть как-то приглушало это чувство. Также интересно было смотреть на войско в долине. Наблюдать за битвой, в которой они не приняли участие. За передвижением воинов в разных доспехах и под разными флагами. За тем, как шли дела насущные в лагерях и как полыхали юркими огоньками костры на фоне страшно-черной крепости.

Лесом их укрытие было назвать сложно. Это скорее была марь — влажная, мшистая, болотистая. Деревья были настолько редкими, что они боялись разводить огонь. Но зато можно было вдоволь полакомиться голубикой, спелой, кисловатой, растущей здесь на каждом шагу. Чем дальше они отходили от подножья гор, тем чаще встречались ивы, низко склонившие свои ветви над мелкими журчащими ручьями. Деревья росли далеко от друг друга, но протяжность у мари была на несколько верст, что позволило им побродить по ней, изучая. К счастью, она была почти не облюбована Орденом или солдатами объединенного войска. Почти.

Иногда они видели следопытов, характерный крой одежды которых и красное оперение стрел выдавало в них лутарийцев. Но искусство эльфийской маскировки не знало предела. Эльфымогли с успехом слиться с деревьями и кустами, лечь на землю и стать неотличимыми от трав, быть тенью и частью лесной чащобы. В таком редком лесу было трудно продемонстрировать этот навык во всей красе, однако работу облегчала сама ночь. Несколько хитрых поз и немного чар — и уже даже миротворцы в своих ярких мундирах могли сойти за сухие кустарники или побеги горицвета.

Они затаились в лесу, ожидая, когда представится удобный случай напасть на дружинников. Сначала надо было определить, где они вообще находились. Они точно были там, среди лутарийских солдат, Лета это чувствовала, и те, кто возвращался с постов на нагорье, регулярно приносили вести о том, что у оврага мелькали плащи дружины. Ясно, что надо было ждать, когда крепость атакуют, чтобы тогда в суматоху найти дружинников и их командующего.

Лета и миротворцы пересекли бугристую местность и ступили на болотистую почву. Увязая в трясинах чуть ли не по колено, они с облегчением выбрались на сухонькую траву. Их лагерь был близко. Вот только завидев перед собой лиловые заросли багульника, они недоуменно остановились.

— Я не помню этого места, — произнесла Лета, попятившись назад.

— Мы что, заблудились? — спросил один из миротворцев.

— А я говорил, что нам не в ту сторону.

— В смысле не в ту? Да я эту рощицу паршивую вдоль и поперек изучил!

— Тогда какого ты завел нас в эти цветочки?

— Да я…

— Тшшш, — шикнула Лета, прищурившись. — Здесь кто-то есть.

— Что это за запах? Бьет прямо по мозгам, — один из миротворцев втянул носом воздух и сплюнул.

— Дурман какой-то…

— Поди чары какие…

— Точняк. Наткнулись на колдовство, мать его.

— Да тише вы, — зашептала Лета. — Может быть, это…

Она не договорила, потому что запах, легкий, эфирный, напоминавший аромат косметических масел, вызвал у нее головокружение. Впереди затрещали ветви деревьев. Миротворцы напряглись, а через секунду выхватили клинки из-за поясов.

— Говорил вам, госпожа Лета, наш командир, чтобы взяли побольше парней, — проговорил миротворец, единственный, кто бы вооружен луком и стрелами. — А вы его не послушали.

Шатаясь, Лета вытащила из-за спины меч.

— Поздно метаться, — бросила она.

Они застыли, ожидая, когда из кустов явится противник. Или друг. Но чем дольше они ждали, чем сильнее им казалось, что это был все-таки враг.

Из кустов так ничего и не появилось. На мгновение все стихло, потом дурманящий запах стал сильнее. Вдруг закричал миротворец и упал. Остальные повернулись к нему, но также ощутили какой-то толчок в спины и повалились в кучу, размахивая мечами. Миротворец с луком выпустил стрелу в неизвестность.

Лета отошла от этого беспокойного кубаря. Что-то ударило ее по ногам, но она отскочила, взмахнула мечом, прорезала воздух у себя за спиной и не встретила сопротивления. Однако ее глаз, ставший видеть четче и лучше, особенно в темноте, после того, как она перестала пить волхвское зелье, заметил какое-то белое мерцание. Она шагнула в сторону, держа клинок перед собой.

Очередная стрела, пущенная запаниковавшим миротворцем, едва не снесла ей ухо. Лета обернулась, увидев, как ее группа пытается отлипнуть друг от друга, но что-то не давало им отползи хотя бы на метр, чтобы разорвать связь, которая сбила их в одну кучу. Это махавшее мечами во все стороны нечто выглядело довольно комично.

«Умеешь же ты находишь несмешные вещи уморительными», — подумала Лета.

Что-то вновь толкнуло девушку, на этот раз в грудь, минуя выставленный вперед меч. Лета чудом удержалась на ногах. Тогда «что-то» начало толкать ее чаще и сильнее, пока она не упала на колени. Клинка она не выпустила.

— Ojez!1

Лета вскинула голову и увидела выплывавшие из тьмы силуэты людей. Их было около десяти, и все они были одеты в мантии. Лица их скрывали капюшоны. Однако один из них был в совершенно другой одежде.

Он подошел к ней, невысокий и изящный.

— Сопротивление магии? Неплохо для человека, — проговорил он на чистейшем всеобщем. — Этих связать, а она пойдет со мной.

Лета вскочила, размахнувшись и намереваясь разрубить его пополам. Но так и застыла в этой позе, словно захваченная в тиски, и изумленно заморгала.

— Не стоит, — спокойно произнес он. — Уверяю тебя, в этом нет нужды.

Внезапно меч выскользнул из ее онемевшей руки и переплыл в ладонь к нему. Ей удалось только испустить вздох удивления. Клинок не причинил ему боли, а послушно лег в руку. Он наклонил его горизонтально, любуясь переливами стали.

— Нет сомнений в том, что ты знаешь, как им пользоваться, — сказал он. — Правда?

Лета услышала сзади бурчание и протесты миротворцев. Затем они прошли возле нее, связанные толстыми веревками и подгоняемые в спину людьми в черных мантиях.

Когда они скрылись за кустами, он махнул рукой, и тиски спали с тела Леты.

— Нам с тобой немножко в другую сторону.

Он выглядел совсем юным, не старше Леты, хотя эльфы возрастом после ста лет обладали более зрелой внешностью, а ему было гораздо больше. Блестящие глаза, прищуренные с наглостью, таили в своей золотистой глубине великий ум, приумноженный опытом веков и пытливостью. Он был невысок, с темно-каштановыми кудрявыми волосами с мелкими белыми прядками. Узкая переносица, нос с четко очерченными крыльями. Чувственные надменные губы. Бледные руки с длинными пальцами, худощавое тело, укрытое черным камзолом, расшитым рубинами. На голове — серебряный обруч.

Эльф указал ей налево, и она подчинилась, зашагав в ту сторону. Она мгновенно поняла, что ее попытка сбежать увенчается провалом.