Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нельзя…
Мрачные гобелены в резных рамах, мягкие ковры под ногами. Шаг, еще один.
Просто идти.
Просто пройти этот путь, ведущий меня по родовому замку из кабинета, принадлежавшего единственному родному нелюдю, до выхода на пустынный, просторный открытый балкон с широкими перилами. Шагнуть на гладкий камень, нависнувший над бушующим черным морем. Остановиться посередине и замереть неподвижно, чувствуя, как останавливается собственное сердцебиение.
Просто не прислушиваться, чтобы не слышать голос Повелителя, до сих пор отдающийся эхом в ушах, потеряться в воспоминаниях, чтобы не помнить страшного вердикта, набатом колотившегося об стенки собственного сознания.
Триста лет…
Я не смогу его увидеть триста лет!!!
Больше трехсот лет не знать, не видеть, не чувствовать…
Не жить.
Падаю на колени, больно ударяясь о гладкий мрамор, не замечая раскатистый гром в небе у себя над головой.
Я не смогу быть с ним рядом…
Всего несколько минут, всего несколько слов, всего несколько поспешных решений тех, кто в этом ничего не смыслит, и вот уже я осталась одна, без того, в чьей поддержке так остро нуждалась.
С самой первой минуты, когда он спас меня на объятой огнем и забрызганной кровью площади Мельхиора. С того самого мига, когда я впервые увидела его черные, как безлунная ночь, крылья. С того мгновения, когда почувствовала силу его рук. С той секунды, когда заметила глубокий, сапфировый цвет его глаз. С того раза, когда с удивлением поняла, что цвет узора на его радужке может сверкать невероятными переливами расплавленного золота…
С тех самых пор, и навсегда, мне нужен был только он, мой легкокрылый демон.
Только он!
Над головой раскатисто прозвучал первый гром, оглушивший на долю секунды. И вместе с ним, вторя слезам в моей душе, на мраморные плиты открытого балкона упали первые крупные прозрачные капли дождя.
В руках, помимо воли, впервые за долгое время оказались золоченые парные саи.
Раз.
Ты не любил, когда я разводила сырость без повода.
Взгляд на оружие, бездумный, пронизывающий насквозь, проходящий мимо него, хотя пальцы сами по себе нежно гладят холодную, гладкую рукоять.
Два.
Именно благодаря тебе я нашла оружие, некогда принадлежащее моей матери. Сомневаясь, ты все ж вернул мне их, частицу моей утерянной жизни, пробудившую первое короткое воспоминание о моем далеком, забытом прошлом.
Выставить вперед ногу, опираясь на нее, и завести руки с саями за голову, смотря прямо перед собой, вниз и в пустоту.
Три.
Ты всегда видел во мне то, что не замечали другие и понимал меня с одного взгляда.
Быстрый, но не резкий подъем, и прокружиться в два оборота на носке. Шаг в бок, упор на правую ногу, руки с оружием скрещены над головой, но лишь на миг. В следующий момент, под вспышку первой молнии в черном небе, развести их в стороны, разворачиваясь вокруг себя, касаясь темно-серого мрамора большим пальцем левой ноги, очерчивая идеальный полукруг.
Когда я успела снять домашние туфли без каблука, я даже не заметила…
Четыре.
Но ты всегда замечал, когда я забывала обуться, и согревал даже тогда, когда, казалось, ненавидел меня больше магистра, причинившего тебе столько хлопот.
Рухнуть на колени, скользя вперед по гладкому камню, разведя руки в стороны.
Пять.
Наш с тобой первый поединок. Тот, магический, когда я еще толком и не знала, что такое нападать и защищаться. Тогда, наверное, ты мысленно смеялся больше, чем за всю свою жизнь… Я была очень неловкой, глупой и во всем сомневающейся, запуганной до дрожи некроманткой.
На миг замереть, устремляя взгляд, полный невысказанной боли, в хмурое небо.
Шесть.
Ты всегда учил меня.
Перекатиться через спину, делая упор на руки и, сев на полу шпагат, свести руки вместе, заставив саи тихонько звякнуть, соприкоснувшись кончиками длинных лезвий… Чтобы тут же резко отдернуть руки и, разведя в стороны, опустить вниз, делая упор на ладони, удерживая оружие лишь кончиками пальцев.
Семь.
Даже в простых, бытовых мелочах, ты всегда стремился преподать мне урок. И там, где магическое вмешательство даже на сотую часть не оправдывало себя, ты не жалел резерва для того, чтобы я могла хоть чему-то научиться.
Оттолкнуться с силой, подпрыгнуть, и приземлиться на ноги.
Восемь.
Наш первый настоящий поединок.
Тогда я увидела, каким ты можешь быть на самом деле. Пройдя боль предательства, часть тебя смогла остаться таким, какой ты есть. Расплавленное золото в твоих глазах, твоя сила, уверенность в себе, твоя неповторимая ухмылка… Ты был собой, демоном, наследником страны эрханов. Но тогда же я узнала в первый раз, насколько ты можешь быть другим.
Прокрутиться на носке несколько оборотов, держа оружие перед собой, чтобы потом резко упасть на спину, раскинув руки, словно марионетка, лишившаяся в один миг своих веревок, которые вели ее, и поводыря, что управлял ее жизнью…
Первые соленые слезы на щеках смешались с первыми крупными каплями дождя, упавшими с неба.
Я не смогу без тебя, Ари…
С трудом подняться, чувствуя себя куклой, чью жизнь, хрупкую и призрачную, будто сказочный сон, сломали в один миг. Безжалостно, бездумно, беспощадно. Не считая, что кому-то разбивают сердце на осколки, произнеся одну простую фразу.
«Триста лет. Совершеннолетие лунных эльфов».
Я знала, я видела, я чувствовала. Я всегда подозревала, что ты не такой. Что ты не так жесток, как хочешь казаться. Что в тебе есть то, что не могут, или не хотят замечать другие. Ты, наследник земель эрханов, холодный, неприступный и гордый кронпринц Сайтаншесса, всегда был для меня мягким, пускай насмешливым, ехидным и циничным, но самым заботливым, проницательным и внимательным лунным эльфом, которого я только знала.
Даже мой собственный Страж не мог, как ты, уберечь меня от любой беды.
Ари…
Разошедшийся дождь смывал с лица текущие по щекам слезы.
Резко взмахнуть руками, разрезая пространство тонкими лезвиями. Шаг назад, чуть покачнувшись, скользнуть в сторону, разворачиваясь полу боком, выставить вперед руку, задерживая удар невидимого противника. И, как когда-то давно, на поляне близ Астрама, повторить: удар-блок, удар-блок, удар-блок…
Только в этот раз, вместо синеглазого демона я дерусь с пустотой. Нет сейчас напротив меня эрхана, насмешливо склонившего голову. Его иронично вскинутой брови, нарочито-медленных движений, которыми он забавлялся, его издевательской улыбки, которая всегда выводила меня из себя.
Тогда, наверное, мы впервые почувствовали, хоть еще и не осознали, что мы Равны друг другу.
Теперь этого не было. Вокруг
