Джоан медленно вела себя по туннелю, который представляла, когда начинался приступ. Когда чувствовала, что мозг отключается, а тело замирает. Дюйм за дюймом она возвращалась к жизни. Потом сжала ладонь Эвелин.

– Да, – с трудом выговорила она. Это короткое слово, застрявшее где-то внутри, медленно выкатилось из нее, словно шар для боулинга, возвращавшийся по желобу в игру.

Оглянувшись, Лен увидел, что Эвелин стоит рядом с сестрой, держит за руку и что-то шепчет на ухо.

Что-то случилось, понял Лен. Это не приступ, но что-то все равно произошло. Он сунул руку в карман и нащупал ложку, которую теперь всегда носил с собой. Что-то произошло, а он ушел. Позволил Реджу увести себя. Лен уже хотел пойти к ней, но тут Мосс тремя финальными аккордами закончил песню и встал. Все зашумели, захлопали, закричали, что хотят еще.

– Перерыв, – крикнул Мосс в сложенные рупором ладони. – Мне нужно выпить! Джоан… – позвал он, поворачиваясь к сестре. – Джоан!

Эвелин и Джоан одновременно подняли головы, и Лен вздрогнул. Как и при первой встрече, у него возникло ощущение, будто он видит перед собой двух кошек, которые медленно поворачивают голову, оценивая обстановку. Джоан покачала головой в ответ на слова Эвелин, а затем направилась к Моссу.

– Нет, глупышка, – сказал ее брат, когда она подошла ближе. – Ты стояла рядом с пивом.

– Ой! – Она тряхнула головой, стараясь не смотреть на Лена. – Надо же.

– Я принесу, – сказал Лен и поспешно отошел. Джоан покраснела и опустила взгляд. Редж стоял рядом, прислонившись к стене, но не слушал.

Мосс взял ее за руку.

– Джоан?

– Ш-ш. Я в порядке.

Он сжал ее пальцы.

– Ты в него влюбилась, да?

Джоан не ответила.

– Ничего невозможного нет, – сказал он.

– Тихо, Мосс… заткнись. – Она повернулась к нему. – Ты безнадежен.

Он не отпускал руку сестры.

– Все очень просто. Я слышал это сегодня. Та мелодия, вот что мне нужно. К одному голосу присоединяется второй, потом третий. Четвертый…

Джоан посмотрела на него. Голова слегка побаливала, звуки доносились словно издалека.

– Я никогда не был более уверен в том, что возможно нечто большее. Что не станет…

Джоан видела, что брат подыскивает подходящее слово.

– Преград.

Боль усиливалась, похожая на стук, где-то далеко, в глубине дома, и Джоан только теперь связала пульсирующую боль со звуком. Кто-то хочет войти. Кто-то рвется к ней. Но что Мосс имеет в виду? Не станет преград.

– Где музыка? Что случилось с музыкой? – крикнул кто-то из гостей.

– Придержите коней, – добродушно проворчал Мосс. Потом поставил на пианино транзисторный приемник и повернул ручку. Послышался треск помех, сквозь которые постепенно проявлялся звук – это была радиостанция на материке в восьми милях от них. Субботним вечером она транслировала танцевальную музыку. Лен вложил в руки Мосса пиво – прохладную, но не холодную, покрытую капельками воды банку.

Редж облокотился на пианино, и Мосс с улыбкой посмотрел на него.

– Пойдем на воздух, – сказал Лен, глядя на Джоан.

Китти увидела, что опасность миновала. Проследив за дочерью, которая благополучно добралась до Мосса, она повернулась к Присс Хотон, которая стояла в одиночестве, в стороне от всех, и ее щеки горели ярким румянцем – сегодня она слишком много пила.

– Привет, подруга. – Она подошла к Присс, и та ответила ей благодарным взглядом.

Китти снова посмотрела на четверку молодых людей у пианино; Редж что-то сказал Моссу, и лицо сына мгновенно смягчилось – такое чудесное преображение она видела у него в детстве. Китти вздрогнула. На мгновение ей показалось, что ее тревога обоснованна и что их связывает что-то дурное.

Нет, это абсурд.

– Китти? – окликнула ее Присс.

– Да. – Китти повернулась к подруге.

Когда она снова посмотрела в сторону пианино, там уже не было ни Мосса, ни Джоан. Ни Мосса, ни Джоан, ни Лена Леви, ни Реджа Полинга. Китти выпрямилась, скользя взглядом поверх голов гостей. Но их нигде не было видно.

Вчетвером они пошли вниз по склону холма, мимо Большого дома к залитой лунным светом воде, все дальше от веселья; музыка из амбара настигала их в низинах и ямах лужайки, но они не останавливались, связанные общим желанием затеряться в ночи. Редж и Мосс шли чуть впереди Джоан и Лена. Белый рукав Реджа появлялся и исчезал в туннеле света от фонаря Мосса. Он что-то говорил, но слова, долетавшие до Джоан, не складывались в предложения или даже в обрывки фраз. Но это не имело значения. Важно было только одно: она хотела оказаться в объятиях мужчины, шагавшего рядом в темноте.

Они прошли сквозь лодочный сарай к воде, где звезды плясали на гладкой поверхности, освещая им путь. Был отлив, и море замерло в неподвижности. Если протянуть руку, можно сжать в кулаке ткань его рубашки, подумала Джоан. Мосс открыл калитку на верху сходней.

– Давайте включим свет! – крикнул он через плечо.

– Мосс! – рассмеялась Джоан.

– Почему бы и нет? – Он спустился по сходням, подошел к краю причала и повернулся к ним спиной. Повозившись с молнией на брюках, он слегка подал бедра вперед, и на воде перед ним появилась светящаяся окружность. Эта окружность перемещалась и разворачивалась, словно лента, вверх, вниз и вбок, а затем исчезла в россыпи крошечных искр.

– Фосфор? – спросил Редж.

– И моча, – весело бросил через плечо Мосс. – Краска бедняка.

– Кто-нибудь еще? – Мосс застегнул ширинку и повернулся к троим спутникам, стоявшим на сходнях.

Лен прикрыл ладонью пламя зажигалки и поднес к зажатой в зубах сигарете. Пыхтение, с которым он втягивал в себя воздух, было похоже на взмахи птичьих крыльев. Редж открыл калитку и спустился к Моссу, который стоял на краю причала и смотрел, как гаснут последние вспышки фосфора на темной воде. Ни ветерка. Прямоугольники желтого света из окон на противоположном берегу пролива отчетливо выделялись в черноте ночи.

Джоан ждала, что Лен повернется к ней, хотела, чтобы он посмотрел на нее. Они стояли рядом, не касаясь друг друга.

Потом они услышали голос Мосса:

– Выйдем в море. Прокатимся.

– Пойдем, – наконец сказал Лен. Они повернулись и пошли назад, через лодочный сарай на лужайку.

На повороте к площадке для пикника Лен взял Джоан за руку – по-прежнему не произнося ни слова. Теперь, без Реджа и Мосса, они шли по траве, держась за руки, к деревьям в начале подъема к площадке для пикника. Лен на секунду отпустил ее руку, вытащил из кармана фонарик и включил его. Затем он повел Джоан вперед, ориентируясь на два глаза костров, которые тусклыми красными пятнами светились в темноте. Когда они добрались до открытого места на краю площадки для пикника, он повернулся к ней, снова взял за руку и повел мимо стола, с которого были убраны бутылки и столовые приборы; и над пустой поверхностью безмолвными часовыми возвышались только вазы с цветами. В самом конце была скамья, прямо у воды, возле скал, и они опустились на нее.