Несколько секунд Лука молча смотрел на нее и потом вдруг сказал:

– Ты по-прежнему надеешься улететь отсюда, пташка, но это несбыточная надежда, и ты поймешь это рано или поздно. Пока же я хочу только одного – ты должна знать, что моя любовь к тебе не поколебалась. Я, как и прежде, обожаю тебя, моя пташка. Но, пожалуйста, не надо притворяться ради меня. Я уверен, что когда-нибудь сумею растопить ледяной сосуд, в который ты поместила свое сердце.

– Шах и мат! – прервал ее размышления радостный возглас Саши. – Но что это с тобой, Мирашка?.. Ты даже не заметила, как я взял твоего ферзя.

– Извини, Саша. Я сегодня не в настроении. Наверное, устала.

– Понятно. Остается только надеяться, что ты не превратишься в капризную зануду, как это частенько случается с беременными.

– Тебе в любом случае придется терпеть меня, Саша, – с усмешкой заметила Миранда. – Ведь в конце концов я сделала то, чего хотел от меня Алексей Владимирович.

– Да, верно, – охотно признал Саша. – Завтра же отправлю ему письмо с хорошей новостью.

– Не забудь упомянуть о моем усердии, – сказала Миранда с грустной улыбкой. – Что ж, пойду-ка я, пожалуй, в свою целомудренную постель. Спокойной ночи, Саша.

Утром, надев шерстяную накидку, она пошла к дому мужчин, чтобы сообщить новость любовнику.

– О, Миранда, милая моя! – приветствовал ее Лука.

– Я беременна, – сходу сообщила она.

– Что ж, я очень рад.

С трудом сдержавшись, чтобы не закричать на него, Миранда резко развернулась и направилась к выходу. Лука придержал ее, но она, поморщившись, заявила:

– Я должна немедленно вернуться на виллу!

– Побудь немного со мной, – попросил Лука. – Давай поговорим. Я скажу Соне, чтобы она дала нам чая и твоих любимых пирожков с яблоками.

– Нам не о чем разговаривать, Лука. Я жду ребенка, как и планировалось. Где-то в середине июня родится красивенькая рабыня с серебристыми волосами, которую в возрасте между пятью и десятью годами продадут в Стамбуле. Ей, возможно, повезет. Может быть, она даже станет фавориткой султана, и это будет подлинным триумфом фермы князя Черкесского! И моим тоже! О чем еще я могу мечтать для своего ребенка?!

– Не надо, пташка, успокойся, – тихо сказал Лука, обнимая ее и прижимая к груди.

И тут Миранда, сама на себя удивляясь, внезапно расплакалась. А Лука осторожно смахивал кончиками пальцев слезы с ее щек.

– Проклятье! – выпалила она по-английски, икнув и перестав плакать.

Лука же, который, благодаря ее обучению, уже неплохо понимал этот язык, негромко рассмеялся.

– Что ты видишь смешного? – проворчала Миранда.

– Ты бесподобна! – сказала он, улыбаясь. – И я люблю тебя!

Миранда тяжко вздохнула. Было очевидно, что этому человеку никогда ее не понять.

Однако в течение последующих месяцев она убедилась: Лука был именно тот человек, который мог ее поддержать. Несмотря на отсутствие интимных свиданий, он продолжал проявлять свою любовь и заботиться о ней. А это было крайне важно в такой сложный для любой женщины период (тем более что с ее первенцем Томом все было по-другому). Но Том был желанным ребенком, сыном ее Джареда, а тот, который шевелился в ней сейчас, был ей совершенно не нужен. Тем не менее отец этого ребенка использовал каждую возможность, чтобы побыть с ней рядом, поддержать ее, и, как ни странно, ей от этого становилось намного легче. Без Луки она, наверное, сошла бы с ума. Ведь такое и в страшном сне не приснится! Ее муж считал себя вдовцом, а она носила под сердцем ребенка другого мужчины!

В конце марта началась настоящая весна. Тогда же пришло и письмо от князя Черкесского. Когда его принесли, Миранда о чем-то беседовала с Сашей в освещенной солнцем гостиной. Саша взял письмо, поспешно распечатал его, прочитал – и вдруг громко застонал.

– Что с тобой? – удивилась Миранда.

– О боже!.. – воскликнул Саша с отчаянием в голосе. – Он бросил меня, Мирашка! Я теперь совсем одинок! О боже!.. – Саша уронил голову на колени и разрыдался, потом вдруг рухнул на пол.

Миранда поднялась со стула, пересекла комнату и взяла из Сашиной руки листок. Красивым почерком, по-французски Алексей Владимирович сообщал, что в канун Рождества женился на княжне Романовой. И она уже ждала ребенка. Появление наследника титула и состояния князей Черкесских ожидалось в самом начале осени. Что же касается Саши, то Алексей Владимирович считал, что тому следовало остаться на ферме, заняв должность управляющего. Его появление в Санкт-Петербурге могло бы расстроить молодую княгиню, что в ее нынешнем деликатном положении было бы совершенно недопустимо. Когда же в детской дворца Черкесских будут возиться двое, а лучше трое малышей – вот тогда Саша сможет вернуться к своему хозяину. Князь полагал, что справится с этой задачей года за четыре, максимум за пять лет. Пока же Саше придется пожить в южном имении.

Князь также выражал удовлетворение по поводу предстоящего рождения ребенка Миранды Томасовны и напоминал Саше, что тот должен внимательно следить за ней и немедленно сообщить, когда самая красивая рабыня разрешится от бремени. После этого ей следовало дать на отдых не шесть месяцев, как обычно, а три, и пусть снова начинает заниматься делом в доме для свиданий. Таким образом, если все пойдет как надо, она весной следующего года произведет еще одну маленькую рабыню.

Миранда поежилась. Этот князь – бесчувственное животное! Похоже, его ничего не интересовало, кроме денег.

Письмо заканчивалось обращением к Саше. Князь желал ему всего наилучшего и предупреждал, что если тот ослушается приказа, то добрые отношения между ними будут забыты навсегда и хозяин сменит милость на гнев, так что последует такое болезненное и позорное наказание, какое только можно придумать.

Миранда положила письмо на стол и перевела взгляд на Сашу. Лежа на полу, молодой человек бился в истерике, а она пристально смотрела на него, совершенно не испытывая к нему жалости. Может быть теперь, потеряв единственного человека, которого он любил, этот молодой негодяй поймет, что чувствовала она.

Но постепенно мысли ее приняли другое направление. А что, если, воспользовавшись жестокостью князя, попытаться настроить против него Сашу? Тогда, возможно, удастся подбить его на месть Алексею Владимировичу. А как мог Саша отомстить князю наиболее чувствительным образом? Конечно же, лишив его единственной и неповторимой производительницы рабов, которую он искал в течение нескольких лет!

Миранда едва заметно улыбнулась. Она уговорит Сашу уплыть с Ваней и с ней в Стамбул на яхте князя. Она также подскажет Саше, что он сможет захватить деньги, которые поступят в поместье в конце июня в качестве очередной платы за выращенных на ферме рабов. Улыбка ее стала еще шире. О, это будет замечательная месть! Князь в один момент лишится солидной части своего годового дохода и лучшей производительницы в ее лице! Но сначала ей следовало переманить Сашу на свою сторону. Миранда наклонилась и по-матерински обняла его.