Генерал разжал кулак. «Яна IV» вышвырнуло наружу. Генерал свернул себя внутрь челнока.

Гоульд заорал при его виде:

– Арр!! Что за…?!

Генерал как можно быстрее вернул постоянную иллюзию своей внешности.

– А-а, это ты… – выдохнул полковник. – Боже милостивый, Жарный, что тут…

– Знаю. Сколько внутри?

– Мы в вакууме! – кричал кинетик из кресла первого пилота. – Автогерметизация! Пурпурный «Крафт»! Уходим под? Господин полковник…?! Мы уходим под?

– Подтверждаю. И «Корзина/Песок» до упора, – отдав приказы, Гоульд повернулся к Генералу. – Что тут, мать его…

Он билокализировал в купол кинетиков Закрацу.

– Вы живы, господин Генерал! – вздохнул адъютант. – Кристаллы треснули и…

– Одиннадцать, – сообщил Жарный.

– Что?

– Я посчитал. У нас одиннадцать урвитов на борту, с нами включительно. Столько уцелело.

– Господин полковник, эта планета взорвалась! – крикнул кто-то извне, возможно, используя фонические чары.

– Какая планета? – рефлекторно рявкнул на него сбитый с толку Гоульд, охлопывая карманы в поисках трубки.

– Измена, – сказал Железный Генерал.

– Ничего кроме. Подумайте. Они нас ждали.

– Кто? Вы ведь разрушили эту планету, Генерал.

– Ни живой души… – бурчал Гоульд. – Это правда, измена очевидна; но теперь все доказательства накрылись медным тазом, ничего не добьемся.

– Не живой, так мертвой, – сказал Генерал и раскинул руки для инвокации. Остальные тотчас закрыли сознание. Жарный растянул сеть своих мыслей, приманивая духов в ловушки. – Мы достаточно близко, – в то же время говорил он, – и не прошло еще столько времени, чтобы успели стереться черты личности.

– Но это опасно, – вмешался Закраца. – Потому что если это все-таки не были люди и если это не была измена…

Но между руками Жарного уже материализовался сержант Юрга.

– Не ты, – шепнул ему Генерал. – Уходи, забудь, уходи.

– Больно, больно, больнобольнобольно… – стонал Юрга.

Жарный хлопнул в ладони, и призрак исчез. Сам он снова раскинул руки и повторил призыв.

Ждали долго. Наконец вскипели тени и загустились в абрис человека. Лицо – его лицо не принадлежало ни одному из погибших урвитов Империи.

– Мой! – крикнул духу Генерал. – Служи!

У призрака аж вены выступили на лбу и шее, но он согнулся в поклоне.

– Кто ты? – спросил Генерал.

– Я… я… Хаасир Трвак, Голубой Отряд, Ассагон… Пустите…

– Ты был урвитом Птаха?

– Я являюсь… Я был, да.

– Птах вас сюда послал?

– Мы ждали… были приказы. Убить всех; чтобы следа не осталось и чтобы никто не сбежал. Мы выполнили… приказы… Чтоб вас Бог покарал… отпустите!

– Откуда вы знали, что мы прилетим? Кто передал информацию?

– Не знаю… Не знаю! Пришло прямо из канцелярии Диктатора. Мы обучались… потом нас телепортировали… тысяча сто погибло… мы должны были ждать и… Такие были приказы, а я ничего не знаю.

– Самоубийственная экспедиция, – пробормотал Закраца. – У Птаха нет межзвездных кораблей, ему пришлось положиться на лотерею телепортации. При возвращении их бы тоже неплохо просеяло. Впрочем, наверняка ведь в плане не было никакого возвращения; без свидетелей – значит, без свидетелей. Максимум телепортировали бы их в ядро звезды.

Жарный хлопнул; дух исчез.

– Итак?

– Измена.

– Измена.

– Кто?

– Бруда. Или Орвид, – сказал Закраца. – Это очевидно. Орвид говорил, они только что нашли планету. А у тех было время даже на тренировки.

– Все наперед просчитано, – согласился Гоульд.

– Это было покушение на вашу жизнь, Генерал, – с уверенностью произнес майор. – Другого объяснения я не вижу. Ни один из нас не важен настолько, чтобы привлекать для его уничтожения подобные средства. Зато убить Железного Генерала – ну, это вам не комариный чих. Они подстраховались всеми возможными способами. Лишенных поддержки Империи, лишенных даже нормальной связи, пойманные врасплох… практически у нас не было ни шанса. Эта ловушка не могла подвести.

– И все-таки, – сказал Гоульд, глядя поверх трубки на молчащего Генерала, – и все-таки – подвела. Кто ты такой, Раймунд?

– Я тот, кем приходится быть, чтобы выжить, – ответил граф. – Не меньше. И мне все сложнее казаться очередным наемным убийцам немощным старцем. В следующий раз, наверное, взорвут Солнце, чтобы меня убить.

– Каков план, Генерал? – быстро спросил Закраца, чтобы сменить неудобную для Генерала тему.

– А каким он может быть? Подлетаем на контактную при полной маскировке и подслушиваем. А потом поглядим.

Тем временем Гоульд, спокойно попыхивая трубкой, открыл телепатический канал к Генералу и, укрепив его серьезной ментальной блокадой, спросил:

– На что, собственно, поглядим? Ты же знаешь, это заговор. Птах в союзе с Замком. Побьешься об заклад, что Богумил уже мертв? Ты не должен был, не должен был позволять им спровадить тебя на это завоевание.

– Приказ.

– Знаю, что приказ. Но – по чьей инициативе? Дай угадаю: Бирзинни. Что? Может, ошибаюсь?

– Я должен быть уверен.

– Уверен? Это все настолько очевидно, что иногда мне не хочется верить в их глупость.

– Предполагаешь заговор в заговоре?

– Я ничего не предполагаю. Я просто знаю легенды о тебе; и они тоже их знают. Если Богумил мертв…

– То что?

– Кровь на их головы!

– Говори, Кузо.

– Где вы?

– Настолько близко, что можем разговаривать. Говори.

Майор Кузо на большом дистанционном зеркале кают-компании «Яна IV» вытер пот со лба. Он был в своем кабинете на Шестерне; угловатая скала Монаха, которую было видно в окне за его спиной, тянула к серым газонам кривые когти тени.

– Государственный переворот, Генерал. Бирзинни короновался. Его поддерживает Птах. А тот отдал Птаху Взгорье и все Хайтовле. И Магуру со всеми соседними островами. Птах – гарант новых границ. Они подписали мир. В Армиях требуют новую присягу: или приносишь, или пшел вон.

– Их уже заставили?

– Некоторых.

– Армию Ноль?

– Нет.

– Что с Богумилом?

– Бирзинни отрицает. Но короля никто не видел со времени перехода власти. Скорее всего, урвиты Птаха вытелепортировали его насмерть.

– Как у вас на Шестерне?