Эстэн тяжело вздохнул. Не надо было эту троицу никуда отправлять. Они даже в поезде приключения нашли. А учитывая, что сумку Весты принес обычный гонец, а не курьер станции, улики эта троица добыла незаконно.

– Посылка от Джеда? – спросил Малдрик, подойдя к Эстэну и с интересом осмотрев улики, вытащенные из сумки.

– Почти, – рассеянно пробормотал страж. Достал из сумки последнюю улику… и замер.

Между двумя силовыми пластинами чернел слепок знакомой ауры.

Не поверив своим глазам, Эстэн приложил слепок, переданной Ришалин, к схеме с заклинанием Сакоры.

Идентичны. И с тем же левосторонним плетением.

На вагон напала Сакора Рагор.

Небесный замок

Вил прятался в тенях сада и наблюдал за тусклыми огнями, горевшими в окнах самой высокой башни Небесного замка. Несколько раз принц видел размытые силуэты, неспешно ходившие мимо окон – сиделки королевы проверяли защитные плетения перед тем, как отправиться на покой.

На дворе стояла поздняя ночь, и многие обитатели Небесного замка давно спали. Кроме принца, которого все чаще мучила бессонница. Тревога за Весту, неуловимые заговорщики, которые словно под Корни провалились, давление отца – все это не позволяло забыться даже тревожным сном.

И Вил пришел сюда, под окна башни, в которой находились покои матери. Хотел навестить её. Пускай она и не могла отвечать или что-то посоветовать, но разговоры с ней успокаивали принца.

Вот только он хотел побыть с матерью наедине. Без притворно-жалостливых вздохов за спиной. Без лживых сочувствующих взглядов, огнем жгущих затылок. Без подобострастного лепета сиделок, которые пытались выслужиться перед принцем, рассказывая, как заботятся о его матери.

Простое, но почти невыполнимое желание. Приказ короля был однозначным: никому нельзя оставаться с королевой наедине. Даже её собственным детям. Почему, отец никогда не объяснял.

Сиделки, искусно владевшие не только даром исцеления, но и короткими кинжалами, спрятанными в длинных рукавах серых одеяний, не отходили от королевы ни на шаг, а под дверями покоев всегда дежурили лучшие телохранители Небесного замка. Пройти мимо них незамеченным – невозможно.

Почти невозможно.

В окнах башни погасли бледно-желтые огни – дневные сиделки ушли, а ночные пока не заняли их место. Короткие пять минут, когда королева оставалась одна в покоях, защищенных сильнейшими заклинаниями.

За спиной Вила задрожали крылья из белого пламени, и он в три взмаха оказался на узком балконе комнаты для телохранителей, этажом ниже покоев матери. Подниматься выше было опасно – заклинания запоминали каждый магический всплеск, а Вилу не хотелось, чтобы отец знал о его ночных визитах. Вряд ли тот поймет, почему сын хочет побыть с матерью без свидетелей. Сам король вообще жену не навещал.

Комната телохранителей пустовала – за стеклянными дверями плескался мрак, а чутких слух Вила не улавливал ни единого шороха. Принц осторожно прокрался к перилам балкона, по которым змеился, на первый взгляд, обычный плющ. Толстые ветви крепко обхватили мраморные перила и перекинулись на каменную стену, крупные листья серебрились в лунных лучах и тихо шелестели на ветру. И только знающий заметит одинокие аметистовые цветы, мелкие, не больше жемчужной бусины, спрятанные под широкими листьями.

Эсфилус, притворяющийся обычным плющом. Растение-заклинание, плотным коконом опутывавшее башню и способное убить любого чужака, который вздумает забраться в покои королевы через окна.

Вил ласково провел рукой по ветвям, чувствуя, как пальцы слегка укололо ледяными иглами. Мгновение – и неприятное покалывание сменилось волной тепла.

Эсфилус признал сына королевы и теперь не причинит вреда.

Крепко держась за ветви растения, Вил перебрался на стену и начал осторожно взбираться наверх. Ветер неприятно холодил спину, а его резкие порывы пытались сбросить принца вниз.

И у него почти получилось, но несколько лет назад, когда Вил впервые поднимался по стене. Как и сейчас, на дворе стояла поздняя осень. Пальцы принца одеревенели от холода и плохо слушались, ноги путались в переплетенных ветвях. В ту ночь Вил не сорвался только чудом.

Но сегодня все было по-другому: он уверено и быстро поднимался по ветвям эсфилуса. Несколько мгновений – и принц бесшумно забрался на балкон покоев матери.

И понял, что его опередили.

Сиделки оставили двери балкона открытыми, лишь слегка задернув тяжелыми шторами. И Вил отчетливо увидел, как в глубине комнаты, возле кровати матери, дрожал огонек тонкой свечи. Света она давала мало, но и его хватило, чтобы разглядеть сутулую темную фигуру, нависшую над королевой.

В руках принца соткалась заготовка боевого заклинания, но пустить его в ход он не успел. Вила остановили пятна эмоций, горевших на ауре незнакомца.

Горечь, вина, сожаление…, тоска? Это не те эмоции, которые испытывают наемные убийцы.

Неизвестный выпрямился и грузно опустился на край кровати, бережно сжимая в руках узкую ладонь королевы. В бледном свете сверкнуло массивное кольцо-печатка. С гербом в виде крылатого змея.

Король? Но что он здесь делает?

Вил бесшумно скользнул к дверям балкона, надеясь, что отец не успел заметить его силуэт. Развеяв заготовку боевого заклинания, принц осторожно отодвинул штору.

Теперь, когда король сидел на кровати рядом с женой, света свечи хватало, чтобы разглядеть его лицо: сухая кожа, похожая на пожелтевшую от времени бумагу, обтягивала болезненно заострившиеся скулы, в уголках бледных губ лежали глубокие морщины. Высокий лоб и половину лица скрывали спутанные, мокрые от пота светлые волосы.

Вил впервые видел отца… таким. Вымотанным. Подавленным.

Старым.

– Источник снова оказался упрямее меня, Айрин, – надтреснутый голос короля не вязался с кривой усмешкой, исказившей его лицо. – У меня ничего не получилось. Эта червоточина… она так глубоко въелась в сердце кристалла, что даже мне её не достать.

Он поднес ладонь королевы к сухим губам, и Вил увидел темную полоску шрама на запястье отца. И засохшие пятна крови на рукаве плаща.

Принц сжал кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладонь. Кровь, усталость, бледность – все это было ему хорошо знакомо. Отец недавно делился силой с кристаллом. Но зачем? Сегодня была не его очередь.

– Снова рисковать жизнью Натнэса… Боюсь, новый приступ безумия обратит Небесный замок в пыль, – король надсадно закашлял. Когда приступ отступил, он стер с губ капли кровь, не обращая внимания, что на рукавах остались бурые подтеки. – А Веста… неясно, как поведет себя кристалл, если в его сердце попадет ещё один сгусток темной магии. Может, они уничтожат друг друга… или сольются и убьют девочку. Неоправданный риск.

Вил все меньше понимал, что происходит. Ему казалось, что король не в первый раз приходит в покои супруги ночью. Вот только, в отличие от сына, он не таился. Но почему принц узнает об этом только сейчас? Телохранители, сиделки – слишком много наисс знали о визитах, и никто не проболтался?