Они собирались сорвать выборы в горных районах севера. Нам Туен не имел ничего против горстки кусачих ископаемых, мнящих себя борцами за свободу, пока они сидят в своих норах и никого не трогают, но на каждое их нападение и теракты на дорогах был готов решительно ответить. Он уже согласовал с Министерством общественной безопасности и Министерством национальной обороны совместные меры по атаке на горные гнёзда «самураев». Аналитики предупреждали, что гораздо опаснее появление умеренных сторонников «самураев» и сочувствующих им горожан, причём и на юге страны, но Нам Туен полагал, что эту проблему легко разрешит демократическая система сама по себе, позволив коммунистам публично себя опозорить.

«Репрессии, как и террор, — думал Нам Туен, вспоминая острова Блонд, — всегда бесплодны и только усиливают врага. Чем сильнее его бьёшь, тем лучше он защищается, тем сильнее его озлобленность, тем яростнее будет его месть… Я раскрою перед ними свои объятия, я приглашу их к беседе, и за столом, полным угощений, подам им яд свободы слова».

Тао Гофэн вернулся, но не сел на своё место, а наклонился к уху Нам Туена и прошептал:

— У нас срочный вызов.

Нам Туен кивнул.

— С вами хочет говорить министр иностранных дел Европейского союза.

— Срочная ситуация? — тихо переспросил Нам Туен.

— Да.

— Подержи их пока, — попросил Нам Туен голограмму своего зама, извинился перед участниками совещания и снял электронные очки. — Что там?

— Связано с Пакистаном, — доложил Тао. — Никак подробностей, но он хочет немедленно поговорить с вами.

— А что по нашим каналам?..

— Никаких новостей, — сказал Тао. — Канал в Сети готов. Он вас ждёт.

— Поработай с ними, — кивнул Нам Туен на пустующие в этой реальности кресла.

Он отключился и перешёл в соседнюю комнату. Ему закрепили компьютер за ухом, и он расслаблено лёг на кушетку, закрывая глаза. Компьютер принял сигнал мозга, перед глазами возник виртуальный интерфейс. Он вошёл в Сеть и нащупал, перебрав несколько цифровых нитей, защищённый канал, подготовленный его помощниками.

Спустя несколько секунд ожидания он оказался в полукруглом помещении со стеклянными стенами: с одной стороны морские волны штурмовали песчаный берег, а с другой поднимались окольцованные облаками горы, с которых медленно сползал голубоватый туман.

Нам Туен сидел в кресле. Он поднял руки с подлокотников и посмотрел на ладони — безусловно, похожие на те, что он видел каждый день… Но на коже отсутствуют поры, и касания пальцев отзываются с задержкой, и складки на коже образуются неестественные. Виртуальность Всемирной сети напоминает реальность, подумал Нам Туен, но перепутать их невозможно. Здесь всё незавершённое, с миллионом ускользнувших от разработчиков деталей, словно мир на четвёртый или пятый день Творения.

— Но Творение продолжается, — прервал его Иоанн Касидроу, сидевший в кресле напротив.

— Технология распознавания мыслей всё ещё даёт сбои? — улыбнулся Нам Туен. Именно поэтому Сеть пока не вошла в широкий обиход среди политиков: иногда становилось трудно уследить, что хочешь сказать вслух, а о чём промолчать…

— Вас это не смущает?

— Нет.

— Мы можем связаться по-другому, если вы предпочитаете…

— Я не боюсь своих мыслей, господин Касидроу, — ответил Нам Туен. — Президент или министр иностранных дел сделали бы другой выбор, но вы обратились ко мне.

— Да, — неестественно резко кивнул Иоанн. — Я в самолёте и лечу в Лондон. Только что я разговаривал с вице-президентом США Дэвосом. У нас есть сценарий мирного урегулирования Пакистанского кризиса.

Нам Туен кивнул. Европа и США договорились, и теперь, поскольку дело происходит в Азии, им необходимо подключить Индию и Китай. Как всегда, напоследок оставили самоё лёгкое…

— До какой степени мирного?

— Соединённые Штаты, — сказал Иоанн, — обладают оружием, которое позволит получить контроль над ядерным и биологическим арсеналом Пакистана.

— Через Сеть?

— Да.

— Господин Касидроу, — сказал Нам Туен, — вы только что раскрыли государственную тайну США внутри Сети.

— Я гражданин Европы, — ответил Иоанн, — а наш канал защищён с обеих сторон.

— Вице-президент попросил поставить меня в известность?

— Это решение принял я сам. — Иоанн сделал паузу. — Господин Нам, я хочу, чтобы вы провели переговоры с президентом Цзи.

— Почему я?

— Я вам доверяю.

Нам Туен покачал головой. Вживую он видел Иоанна Касидроу раз пять, не больше — впервые они встретились на церемонии Объединения пять лет назад. Тогда Нам Туен одобрил идею «Акта Касидроу» (хотя она и казалось ему сырой и бесперспективной как политический проект) и попросил поддержки во внедрении «новых школ» в Корее. Иоанн, надо отдать ему должное, сделал всё от него зависящее, и теперь реформа образования шла полным ходом. Одинаковые программы, по которым учились дети в Европе и теперь в Азии, открывал перед будущими выпускниками потрясающие перспективы…

«Через несколько лет, — думал Нам Туен, — мы увидим первые плоды этой реформы, когда в Корею приедут европейские студенты, а корейцы массово будут отправляться в Европу, в США и Японию, в некоторые регионы Африки, в Австралию и Южную Америку… Начало миру без границ положено, но решающую роль сыграл здесь не Иоанн, а его отец, Чарльз Касидроу».

Сам Иоанн Касидроу, на взгляд Нам Туена, ничего особенного из себя не представлял. За исключением должности, но на неё он даже не был назначен официально, а просто занимал вакантное кресло своего шефа, пострадавшего от опасного хобби (Нам Туен никогда не понимал тех, кого привлекала гребля).

— Из-за вашей биографии, — добавил Иоанн. — Я верю, что мы с вами похожи.

— Вы тоже провели часть жизни в тюрьме на островах Блонд?..

— Я, как и вы, хочу изменить этот мир.

— Я объединил Корею, — сказал Нам Туен, — я уже сделал это.

— Помогите мне сделать это ещё раз, господин Нам, — попросил Иоанн. — Помогите мне спасти человечество от страшной ошибки. Американский президент боится, а президент Цзи выжидает, думая, что война к западу от его границ послужит укреплению Китая…

— Ведите переговоры напрямую, — пожал плечами Нам Туен. — Я ведь не член китайского правительства и не друг Цзи Киу, я просто…

— Вы знаете, что Цзи Киу ошибается, — перебил его Иоанн. — И американцы, и аятолла Ширази, и Нью-Дели ошибаются, если думают, что Исламабад блефует.

— Я…

— Господин Нам, вы знаете, что все они ошибаются. И вы знаете, к чему могут привести эти ошибки. Я мечусь между Брюсселем и Вашингтоном, потому что каждая минута может оказаться последней, и вместо поруганной великодержавной чести придётся спасать остатки человечества от ядерной зимы и разрабатывать вакцину против нового штамма оспы!