Чтобы там не говорили мужики, а ему надо попросить прощения у этой курицы. Его косяк — значит извинится, чёрт с ней. Ну, а потом вкатит ей по полной, чтобы неповадно было.

Разумеется, Синицын понимал, что извиняться по телефону удел трусов. Всё-таки надо встретиться с ней. Опять же, выписать «люлей» по мобильному не получится.

— Поехали, — буркнул сам себе и уверенно зашагал к выходу.

* * *

Арина, закинув в сумку кошелёк и пару дорогих сердцу вещичек, накинула пальто. Ещё раз остановилась у зеркала и тяжко вздохнула.

Конечно же, ей не выйти из дома, оставшись незамеченной, о чём более, чем красноречиво говорили пара джипов, забитых до отказа бандитскими приспешниками, прямо под окнами их дома.

Но что, если выйдет не она, а кто-то другой? К примеру, какая-нибудь дряхлая старушка? А что, это вполне неплохая идея. Вряд ли эти ходячие тюбики тестостерона догадаются. Им бы только кулачищами махать.

Стащила с себя пальто и нырнула в гардеробную в поисках подходящей одежды.

— Вась, ну ты дебил! Я же просил со свининой бутерброд, а ты с тухлятиной какой-то приволок! — парень с омерзением отшвырнул пакет с фастфудом на заднее сиденье. — Бля, домой бы сейчас. Пожрать по-человечески хоть.

— Сегодня у нас грузинское блюдо, Антох. Называется «Жричодали»! — заржал напарник «гурмана». — Шеф сказал глаз не спускать, а то бошки поотшибает.

Под противное пищание домофона дверь подъезда открылась и на улицу вышла сгорбленная старуха.

Парни притихли, наблюдая, как несчастная женщина медленно, опасаясь поскользнуться, передвигается к тротуару.

— Кончай скалиться. Помочь надо бабусе, видишь, еле ползёт, — Антон резво выскочил из машины и отправился к старушке. — Эй, бабуль, погоди, я тебе помогу.

Мужчина трясущимися руками поднял чашку с травяным отваром и поднёс её к губам. Тут же уловил неприятный запах и, скривившись от омерзения, поставил лекарство обратно.

— Сколько ещё я должен пить это дерьмо? — слабый голос ещё совсем молодого мужчины говорил о серьёзных проблемах со здоровьем. Да и внешний вид его был не лучше.

— Тимур Ринатович, я вас прошу, давайте обойдёмся сегодня без этих трагических возмущений. Ты ведь знаешь, что в итоге, всё равно придётся выпить отвар, — девушка мило улыбнулась своему шефу и устроилась в кресле напротив.

— Я уволю тебя, Инна, слышишь? Скоро окончательно ты меня достанешь и я тебя точно уволю, — замученно проворчал Тимур, но чашку таки взял.

— Не уволишь, Мурзик, я тебе нужна как воздух, — «пропела», покачивая ножкой.

— Блядь! Я сколько раз просил не называть меня так! — он с силой, какая только имелась в слабых мышцах, запустил чашкой в девушку, но та лишь хмыкнула, ловко уклонившись от летящего «снаряда».

Ей не впервой. И пострашнее предметы летали в её голову.

— Лучше скажи мне, что там с Вороховым? Информация о его брате подтвердилась? — раздражённо стряхнул со своей руки капли лечебного отвара.

— Да… Илюшенька теперь стал ещё сильнее, — она закусила губу, вспоминая мужчину, от взгляда которого стынет в жилах кровь, а сердце в груди замирает.

Инесса невыносимо скучала по его горячему, сильному телу, взрывному нраву, по татуировке, что олицетворяет его самого и даже по шраму, что был её фетишем… Прошло уже столько времени, а она никак не может забыть жарких ночей с бывшим мужем, наигранно «охая» под слабым тельцем Тимура.

У них так быстро и славно всё началось… А теперь он с другой. Забыл её совсем. Словно и не было Инны в его жизни.

— Мало мне было одного Зверя, так ещё и братец явился, — Тимур мстительно прищурил свои тёмные глаза и потянулся за мобильным. — Змея нужно убрать. Ни к чему нам лишние проблемы. А этот ублюдок умеет их доставлять.

Инна закрыла глаза. Как бы и ей не лишиться жизни, играя в игры криминальных авторитетов. Ильи ведь рядом нет больше… Не спрятаться ей за его широкой спиной.

* * *

— Ир, а как давно у тебя недомогание? Ты регулярно питаешься? — Саша решил всеми правдами и неправдами выпытать у девушки причину её плохого самочувствия, но та упорно молчала, поджав губы.

— Ирочка, милая, я же тебе не враг. Скажи мне, что с тобой этот псих делает, а? Ты ведь даже сбежала от него впопыхах… Без денег, без жилья… — Саша присел рядом и ободряюще приобнял Цветочкину за плечи. — Поговори со мной.

Кто знает, что так повлияло на девушку… Возможно, это всё гормоны, а может, просто человеческое, тёплое отношение врача, уже единожды спасшего ей жизнь, а теперь абсолютно безвозмездно помогающего наладить эту самую жизнь.

Ира просто уткнулась в мужское плечо и зарыдала.

Стало вдруг так больно, словно ей опять воткнули в грудь нож.

Обида нахлынула так сильно, что слёзы полились из глаз ручьями, а в лёгкие перестал поступать кислород.

И она заговорила. Рассказала мужчине всё, что накопилось в измученном сердце, выплеснула на чужого человека все свои страхи, опасения и боль.

Больше не могла терпеть. Слишком тяжело. Слишком всё хреново.

Александр же, с присущим одному ему пониманием и добродушием, выслушал бедняжку, поглаживая её по спине.

— Ирочка, милая, не плачь, не нужно. Я бы сказал, что он этого не стоит, но ты ведь не поверишь… Любишь его, это видно даже без слов. Но отношения с ним не дадут тебе ничего из того, чего ты заслуживаешь. Он никогда не будет к тебе относиться по-человечески. Он животное, понимаешь?

Ира знала это. Знала, что Дикарь не любит её. Знала, что для него она лишь домработница и нянька, которая по наивности своей ещё и ноги раздвинет, лишь бы ему хорошо было.

Но как приказать сердцу замолчать? Цветочкиной никогда не доставляло хлопот заглушить голос разума, а вот душа… Ведомая любовью, она способна сотворить любую глупость. Как жаль, что это не принесло никаких результатов.

Дикарь и думать о ней забыл. Как будто не он ласкал её по ночам и горячо шептал на ушко, что она его Цветок.

— Так больно, Сань. Так тяжело, — Ира всё сотрясалась от рыданий, впервые в жизни показывая постороннему мужчине свои слёзы.

Александр приподнял её лицо за подбородок и, взглянув в её глаза, не удержался… Впился своими губами в её, утопая в запахе ароматного Цветка.

Ира тут же отпрянула от него, словно кипятком её окатили.

— Сань, ты чего? С ума сошёл что ли? Я Женьку люблю! Каким бы мудаком он бы не был, любить всё равно буду! И ребёночек у меня от него родится, от любимого! — голос девушки стал ледяным, как будто и не она только что на его плече плакала.

— Ириш, не могу я… Сколько забыть тебя пытался… Сколько мучился, а всё зря. Не выходишь из моей головы уже столько месяцев. А как позвонила мне, я чуть от счастья не умер, Ириш! Ты не думай, мне не надо одноразовых отношений! Я и женюсь и ребёнка как своего приму!