— Я всё понимаю. И даже могу принять то, что ты тогда свинтил, оставив меня с братвой разгребать всё говнище. Но какого хрена ты вернулся, Андрюх? Неужели взыграли родственные чувства? — Илья криво усмехнулся.

Несмотря на то, что мужчины выпили уже две бутылки коньяка и откупорили третью, Ворохов-младший всё также был осторожен и подозрителен. И Андрей не винил его за это. Да, он поступал бы в точности так как и его брат. В этом мире нельзя верить никому.

— Ещё на зоне кореша мне докладывали о твоих делах. Я всегда интересовался твоей жизнью, Илюш. Ты братом моим был при рождении, им и останешься до последнего вздоха. Слышал я и про Муху… Честно говоря, хотел по возвращению сам его ёбнуть, да не успел. А как только откинулся, узнал, что мразь какая-то твою тачку взорвала. Вот я и пришёл. Ты брат мне и не ищи подвоха, — Андрей опрокинул внушительную дозу тёмного напитка и снова откинулся на спинку кожаного дивана.

— Допустим, я верю. Дальше что? В чём заключается твоё участие в моей жизни? Если просто приходить в мой офис и трахать Анджелу, то как-то не очень впечатляюще, — наполнил пузатые бокалы до половины, хоть и не пьянел он сегодня.

— Да ладно, не злись, — Ворохов-старший расплылся в плотоядной улыбке. — Анджелка твоя шикарная баба, жаль только, что блядь, а так бы женился, — полулёжа на диване, ухахатывается. — Я «на киче» петухов не жарил, так что по этому делу соскучился, сам понимаешь. А помочь я всегда найду чем. Ты только «фас» скажи. Не думай, брат, мне не нужны бабки или власть. «Капусту» сам в состоянии нарубить. Просто рядом хочу быть. Я тебе задолжал. И папке с мамкой тоже… — Андрей вздохнул и принял очередной бокал.

— Что ж ты, сучок, ни разу «маляву» мне не прислал? Неужели так похеру было? — Илья всё больше узнавал своего брата. Тот же «оторви и выкинь», что и много лет назад.

— Да не по херу, Илюх! Не хотел тебя подставлять. Ты вон как себе дорогу прогрызал в этом аду! Я всё знаю… Какое место в Госдуме, если брат за убийство сидит?

— Ладно. По ходу дела разберёмся. Поживи на квартире той, пока я тебе документы освежу.

Андрей хотел было заартачиться, но в этот момент дверь кабинета распахнулась и к ним забежала запыхавшаяся Алиска, а за ней уже весь замученный дочерью Бугай.

— Клёстный! — малышка почти было пронеслась мимо Андрея, чётко держа курс на Илью, но внезапно остановилась и перевела взгляд небесно-голубых глазок на Андрея. Затем посмотрела на Илью и снова на его брата.

— Иди сюда, Кнопка! — засмеялся Илья и, поднявшись с кресла протянул руки крестнице. — Ух ты, тяжёлая какая, — наигранно закряхтел, поднимая девочку на руки.

— Дядя Илюса, а это кто? — удивлённый этим чудом природы ребёнок тычет пальцем во второго дядю, что выглядит точь в точь как крёстный.

— Это мой брат, Кнопка, — Илья целует розовую щёчку Алисы, пока та, сунув в рот указательный пальчик, пытливо рассматривает Андрея.

— Ну, здравствуй, Женёк! — мужчина поднялся с дивана и бесхитростно улыбнулся старому другу.

Бугай же застыл как вкопанный. Он, конечно, знал о чудном «воскрешении» Змея, но, положа руку на сердце или куда ещё, не верил в это. Не верил, но уверять в своих ничем неподтверждённых сомнениях Илью не стал. Мало ли…

И тут это двухметровое «мало ли» стоит прямо напротив и ухмыляется той самой улыбкой, которую Бугай знал почитай с детства.

— Братан… Бля… — шок Жени был настолько велик, что тот даже забыл о присутствии дочери.

— Да я, я! — старший Ворохов по-братски обнял друга. — Думал, что я подох, да? Не дождётесь!

* * *

Первый рабочий день для Иры выдался крайне трудным. С раннего утра её рвало так, что после третьего «захода» уже думалад — помрёт.

Знакомство с персоналом и рабочим инвентарём не заняло много времени и уже к обеду девушка принялась выполнять свои прямые обязанности.

Начисто вымыв пол на двух выделенных ей этажах, устало облокотилась о стену и стёрла со лба капельки пота. Тяжеловато. Но она справится. Привыкнет. Должна.

Это, конечно, не с Алиской в куклы играть… При мысли о девочке сердце защемило, а в глазах защипало.

Как она там, её маленькая лапочка?

А Женя? Ищет ли её? Думает о ней?

Или забыл уже?

Захотелось домой. К ним, к родным, к семье… Но нельзя… Ни в коем случае нельзя. Иначе Дикарь таки задушит её своим авторитетом и она поддастся… Убить своего малыша? Да сейчас! Пусть хоть обделается с пеной у рта, а не будет этому козлу такого счастья! Для себя родит, сама и вырастит.

А здесь ей будет тяжело, да, но живут же люди и так. В конце-концов, она не в царских пенатах родилась и в Москву приехала не от сытой жизни. Работала официанткой и санитаркой поработает.

Только вот токсикоз всё сильнее и чаще донимал её, лишая последних сил.

— Ирка, ты прямо как энерджайзер! — навстречу ей стремительно шагал Саша. — Я её по всей больнице ищу, а она уже со шваброй ускакала на второй этаж! Прыткая ты, — подошёл ближе и оглядел всё вокруг. — И чистюля какая… Не зря тебе жизнь спасал, чувствовал, что ты умничка.

Цветочкина устало улыбнулась. Вот почему Женька не может быть таким, как этот Саша? Ответ всплыл в подсознании сам собой: «Да потому, что он Дикарь! За это ты его и полюбила!». Мысленно влепила затрещину своему внутреннему голосу, но согласилась с ним. Чего ж тут скрывать…

— А я на метле сюда прилетела, так что не тешь себя иллюзиями, Сань, — нашла в себе силы отшутиться и покачнулась.

— Тихо, тихо! — Александр подхватил её и прижал к себе, опасаясь, что девушка просто рухнет. — О, похоже, кто-то перестарался с уборкой-то. Ну-ка, пойдём ко мне в кабинет, надо тебя в чувство привести. Заодно давление смерим, что-то ты бледная слишком.

* * *

Арина нехотя поднялась с кровати и побрела в ванную, шаркая ногами, словно старушка. Нет сил двигаться, нет сил дышать… Ничего. Пройдёт. Всё забудет и будет жить дальше. В конце-концов, он её муж. Имел право. Своё чёртово бандитское право, которое сам же себе и дал!

Она сама подписала себе приговор в ЗАГСе. Чего теперь жаловаться? Да и не кому. Родители её не слышат, полностью доверяя Ворохову. Цветочкиной сейчас не до неё. Хотя, конечно, не мешало бы ей по «мордасам» съездить за такой «добрейший» совет.

Но, в принципе, она сама виновата. Кто её заставлял так шутить с Ильёй, заведомо зная, что будет… Разумеется, Арина была готова… Готова к ремню, к пощёчине, на худой конец к заключению «под стражу». Но не к этому…

Как он мог? Так втоптать её в дерьмо! Унизить, растоптать! И это после того, как изменил ей! И есть подозрения, что уже неоднократно.

Она никогда не делала минет… И теперь хорошо понимала почему. Если так выглядит его месть, то ей и даром не надо мужчина, такое себе позволяющий. Пусть забирает этого мудака себе та брюнетка, которую он так страстно имел.