— Все, что мне сейчас нужно, — это кровь, — огрызнулся Андреас и свирепо посмотрел на нее горящими янтарным огнем глазами. — Судя по нежеланию выдать мне Рота, ты и мою жажду удовлетворить не захочешь.

Клер побледнела, на лице отразился ужас. Именно такой реакции он и добивался.

Андреас вышел в коридор, быстро окинул взглядом стены — фотографии и живописные полотна в рамах. Распаленный злобой взгляд искал лица Клер и Рота в надежде, что эта любящая парочка еще больше разожжет в нем закипавшую ярость. Фотографий, на которых они были вместе, оказалось немного, и каждый раз они то в группе агентов безопасности, то на церемонии разрезания ленты, то на официальном приеме. И везде Клер улыбается — совершенная улыбка без излишнего восторга и радости, в меру любезная, чтобы не казаться холодной.

Никогда раньше Андреас не видел на ее лице такой улыбки — идеально сделанной, не придраться.

— Где кабинет Рота? — спросил он, отворачиваясь от женщины с идеальной улыбкой к той, что стояла у него за спиной на расстоянии вытянутой руки. — Мне нужен его компьютер, хочу заглянуть в файлы.

— Здесь ты ничего не найдешь, — спокойно ответила Клер. — Насколько мне известно, все свои дела Вильгельм ведет из Темной Гавани в Гамбурге и из городского офиса. Со мной он своих дел не обсуждает.

Андреас усмехнулся, нимало этим не удивленный. Он шел дальше по коридору, мимо еще одной гостиной, в открытую дверь которой была видна дорогая изысканная обстановка; далее следовал танцевальный зал — зеркальные стены, начищенный до блеска паркет, нежно-кремового цвета потолок с изящной лепниной, в глубине, блистая полировкой, стоял черный рояль.

— Приятно видеть, что не все изменилось, кое-что осталось, — на ходу произнес он. Клер заглянула в танцевальный зал, по ее смущенному лицу было видно, что она не поняла смысла его слов. — Рояль, — пояснил Андреас. — Насколько я помню, ты прекрасно играла.

Лицо Клер немного просветлело:

— О нет, я уже давно не прикасалась к инструменту. Все какие-то дела… более важные. Музыка перестала быть частью моей жизни.

— Догадываюсь, — усмехнулся Андреас, понимая, что оскорбляет ее. — Клер, в тебе что-нибудь от прежней осталось?

Повисла длинная неловкая пауза. Андреас ждал, что она резко развернется и уйдет или даже убежит из дома, туда, где светит солнце и куда он за ней последовать не сможет. Но Клер осталась стоять на месте и только пристально смотрела на него своими темно-карими глазами. Хорошо знакомый цепкий, проницательный взгляд.

— Какое право ты имеешь так со мной разговаривать? Я не просила тебя врываться в мою жизнь и переворачивать ее вверх дном. Но если уж случилось, что ты здесь, я не обязана тебе что-то объяснять или оправдываться, почему я живу так, а не иначе.

Конечно, Клер не должна что-то объяснять или оправдываться; Андреас понимал, что несправедлив к ней. И вопросы, которые он ей задает, не приведут его к Вильгельму Роту. По большому счету все это не имело значения, когда Клер стояла рядом с ним и кипела от злости. Раньше он у нее таких чувств не вызывал, но сейчас заслуживал.

— Мы оба изменились, Андре, разве не так?

— Ты изменилась, это точно.

— А что я должна была, по-твоему, делать? Вспомни, ведь это ты ушел.

Андреас помнил, как резко он оборвал с ней отношения — без видимого повода, без каких-либо объяснений. Все причины, которые он тогда считал значительными, по иронии судьбы сейчас казались ему ничтожными. Особенно после событий прошлой ночи.

— Я не мог остаться.

— И не мог мне ничего объяснить? Только что мы были вместе и все было хорошо, и вдруг ты исчезаешь, не сказав ни слова.

— Я должен был кое с чем разобраться, — неопределенно ответил Андреас.

Господи, он ненавидел себя за то, что до сих пор на него накатывали волны неконтролируемого животного страха и отвращения к самому себе. Они заставляли его бежать от всех, кто был ему дорог и кого он любил. В тот день, когда эта волна накрыла его во время их свидания с Клер, у него не осталось иного выбора, кроме как покинуть ее. Он не хотел причинять ей боль и не был уверен, что сможет себя контролировать в ее или чьем-либо ином присутствии. Именно тогда его проклятая сила впервые начала пробуждаться в нем. И он потерял Клер. Теперь она принадлежит Роту.

Андреас небрежно пожал плечами:

— Клер, но я же вернулся.

— Через год, — констатировала Клер. — От друзей из Темной Гавани я узнала, что ты снова в Берлине. — Она покачала головой, в глазах мелькнула печаль. — Я не верила, что ты когда-нибудь вернешься.

— Поэтому ты меня не ждала.

— А разве ты мне оставил надежду?

— Нет, — медленно произнес Андреас.

Ему бы многое хотелось ей сказать, более того, вероятно, он должен был объясниться, но сейчас все это уже не имело никакого смысла. Клер права. Они оба изменились. Эти десятилетия они жили совершенно разными жизнями. И, несмотря на то что кровь и смерть вновь свели их вместе, он не мог сказать ничего такого, что изменило бы положение вещей, — изменило прошлое. Сюда он пришел с одной лишь целью: отомстить Роту за сделанное.

Андреас продолжил свой путь по коридору.

Клер последовала за ним, на этот раз на расстоянии, словно предпочла держаться от него подальше.

— Что ты собираешься делать?

— Я же сказал, хочу найти информацию, которая выведет меня на твою кровную пару.

— Я же сказала — здесь ты ничего не найдешь. Это мой дом, не его.

Андреас уловил сделанный ею акцент, но он уже видел цель — комнату, заставленную книжными шкафами, высокими — от пола до потолка. Он направился прямиком к приоткрытой двери.

— Андреас, — окликнула его Клер, — пожалуйста, остановись. Библиотека — мое личное пространство. Ничего важного для тебя там нет…

— Ты не против, если я просто взгляну? — Ее нежелание пускать его в библиотеку только подстегнуло его решимость.

Что она там может прятать? Он двигался от одного шкафа к другому, мимо небольшого дивана к столу, на котором с ночи все еще горела настольная лампа. И дальше, вглубь библиотеки, где стоял письменный стол темно-орехового цвета, на нем беспорядок, будто его спешно оставили в самый разгар работы.

На выдвижной панели стола он увидел архитектурный эскиз. Вероятно, проект какой-нибудь Темной Гавани, и будет еще одна фотография, на которой Клер с идеально сделанной улыбкой рядом с Ротом и его дружками. Но волосы у него на затылке зашевелились, когда он подошел ближе.

Он отлично знал этот участок земли.

Его конфигурацию, ландшафт… атмосферу.

Это его земля.

Здесь, на берегу озера, стоял особняк его Темной Гавани. Стоял, пока предательство Рота и его собственное отчаяние не разрушили его до основания.