доверенным лицом португальцев в Кочине; утверждают, что он знал местный язык малаялам даже лучше, чем носители, и Дамиан стал считать его труды об Азии самым надежным путеводителем для тех, кто, подобно Камоэнсу, отправлялся на Восток. Но также ясно, что информацию о местах к востоку от Индии Барбоза получал исключительно из сообщений торговцев, и за пределами территорий в Западной Индии, знакомых ему по личному опыту, его тексты становятся все более отрывочными и часто ограничиваются товарами, которые можно приобрести в регионах, расположенных по направлению к Китаю. Более полную информацию о Дальнем Востоке можно было почерпнуть из трактата Suma Oriental («Полный справочник по Востоку») Томе Пиреша; этот труд, подобно Esmeraldo и книге Барбозы, преподнесли королю Мануэлу, когда Дамиан был еще молодым пажом при дворе. Несмотря на то, что Пиреш долго жил в Китае, он написал Suma еще до приезда туда, используя информацию, полученную от торговцев в оживленном порту Малакка, который с 1511 года служил центром португальских операций в Юго-Восточной Азии.

Титульный лист Livro das Ilhas («Книги Островов»), тома Leitura Nova, посвященного португальским владениям за границей

Эти книги послужили отправной точкой для написания хроники Дамиана, которая должна была охватить годы первого знакомства Португалии с внешним миром; однако у него не было возможности выжать из авторов дополнительную информацию по сомнительным вопросам. Дуарте Пашеку Перейра закончил свои дни в нищете и неволе, будучи привезенным из Западной Африки в цепях при загадочных обстоятельствах, которые Дамиан не мог объяснить. Барбоза осел в Индии, где вел непримечательную жизнь обывателя. Томе Пиреша, впоследствии лично побывавшего в тех областях Китая, о которых так много писал, вскоре арестовали после высокомерной выходки какого-то неопытного португальского командира. Похоже, Пиреш умер после нескольких лет в кантонской тюрьме, хотя имеется ряд любопытных и необъяснимых свидетельств, что Пиреша видели на Востоке спустя много лет после того, как сочли мертвым[54].

При всей своей фрагментарности и опоре на сообщения, проходившие через множество рук или даже являвшиеся плодом фантазии, эти трактаты являлись тщательно охраняемыми секретами; они включали новейшие представления европейцев об Африке и Азии и тем самым обеспечивали португальцам значительное преимущество в гонке за расширение торговых сетей и империй по всему миру. Но когда Дамиан начал собирать документы для своей хроники, охватывающей правление Мануэла, раскладывая историю продвижения Португалии на юг по разным ящикам и следуя маршрутом Камоэнса на юг и запад вдоль Carreira da Índia (Пути в Индию), он обнаружил в архиве башни другие сообщения об этом мире – прямые свидетельства от жителей этих регионов.

Среди них его особенно заинтересовали письма мавританского военачальника по имени Яхья бен Тафуф, к истории которого Дамиан прикипел. Вот что Дамиан собрал из сохранившихся документов. Бен Тафуф происходил из Сафи, города на атлантическом побережье Марокко, и в раннем возрасте участвовал в перевороте против правящей семьи, придя на помощь своему лучшему другу Хали, жизни которого угрожала опасность из-за любовного свидания с дочерью правителя. Друзья решили нанести удар первыми и захватить власть в Сафи, договорившись в дальнейшем поделить все аспекты правления поровну. Чтобы сторонники прежнего правителя не убили их, они обратились за помощью к командиру ближайшего португальского гарнизона, который согласился прислать им на помощь корабль и людей в обмен на одну небольшую уступку – крепкое здание на берегу, которое будет служить торговой конторой для португальских купцов. Но сразу после восстановления мира португальцы принялись подрывать позиции бен Тафуфа и Хали, пытаясь посеять между ними раздор. В частности, португальский командир надавил на еврейского врача, который лечил обоих друзей от болезни, охватившей город, и заставил его подбросить в их спальни записки с информацией, что каждый из них замышляет против другого. Друзья отказались портить отношения, а когда португальцы потребовали, чтобы один из них стал единоличным правителем, решительно настаивали на праве обоих на власть. Тем временем португальцы медленно превращали здание торговой конторы в крепость, протащив туда артиллерию: пушки находились за амбразурами, направленными в сторону города и заложенными кирпичом, чтобы скрыть их назначение. Португальцы продолжали стравливать между собой местные группировки, пока все не было готово, а затем, найдя подходящий предлог – пощечину, которую один из их людей получил от местного торговца, – устроили стычку, которая дала им повод открыть амбразуры, обстрелять разъяренных горожан и занять город[55].

Возможно, часть этой истории рассказал Дамиану сам Яхья бен Тафуф, который жил в Лиссабоне во времена молодости Дамиана – после того как смирился с потерей своего города и согласился служить португальцам в качестве начальника местных войск в Магрибе. Однако хронист не собирался полагаться на устные сообщения, каким бы достоверным ни был источник, и принялся собирать свидетельства в архиве и вне его, чтобы разобраться в этом драматическом моменте в истории страны. Разумеется, в его распоряжении имелись десятки писем – от португальского командира, захватившего Сафи, от местных посредников и торговцев, но притягательность этой истории заставила Дамиана пойти дальше. В ходе поисков в архиве он обнаружил множество писем самого бен Тафуфа, написанных на хлопковой бумаге, которая к этому моменту стала бурой, хрупкой и испещренной прожилками, как крыло мотылька; чернила проступали на ней так, что каждая арабская фраза перепутывалась с текстом на обороте. Дамиан также тщательно сверял португальскую версию с арабскими источниками, в частности, с историей жившего в Италии арабского писателя аль-Хасана ибн Мухаммеда ал-Ваззана аль-Фаси, который опубликовал труд «Об описании Африки» и вошел в историю как Лев Африканский[56]. Это была кропотливая работа, и Дамиан отмечал, как сложно установить точную хронологию событий, учитывая не только то, что в различных документах использовались христианские и исламские календари, но и то, что капитаны часто ограничивались в отчетах днем и месяцем, не указывая год – если могли счесть, что документы дойдут до Лиссабона в течение нескольких дней или недель. Появившиеся позже предположения, что Дамиан умел читать по-арабски, вероятно, отчасти стали результатом недопонимания: значительное количество арабских рукописей в архиве на самом деле были на португальском языке, просто для них использовался так называемый метод альхамьядо[57], когда европейские слова записываются арабскими буквами, и вполне возможно, что Дамиан относился к тем, кто мог читать такую арабскую вязь, не зная языка[58].

Как бы то ни было, этот незначительный эпизод португальской истории, который так подробно изложил Дамиан, также создавал определенные проблемы. Во-первых, герой этой истории не был португальцем – по сути, письма бен Тафуфа свидетельствуют о том, что он, как и его друг детства Хали, был верен португальцам, однако ему отвечали подозрительностью и