– Выслушай меня.

Словно не в силах продолжать, Вальмар откинулся на спинкукресла и глубоко вздохнул. Кассандре показалось, что его глаза влажны отсдерживаемых слез.

– Я знаю… Мне известно… Что уже в течение несколькихмесяцев… Ты, как бы это сказать… Находишься в весьма сложной ситуации.

Кассандра закрыла глаза, внимая каждому слову.

– Я хочу, чтобы ты знала… Я все понимаю… И я сочувствуютебе.

Ее огромные печальные глаза открылись вновь.

– Ах, Вальмар… – По лицу Кассандры потекли слезы. – Явовсе не хотела… Я не могу…

– Ничего не говори сейчас. Слушай меня.

Он говорил с ней совсем как ее покойный отец. Вздохнув,Вальмар продолжил:

– Я хочу сказать тебе нечто очень важное. И, раз уж мывынуждены затронуть эту тему, знай, что я по-прежнему люблю тебя. Я не хочутебя терять, как бы ты ко мне теперь ни относилась.

Кассандра покачала головой, вынула из кармана большойкружевной платок, высморкалась и сквозь слезы уверила его:

– Я отношусь к тебе, Вальмар, с глубочайшим уважением. И ещея люблю тебя.

Это было правдой. Кассандра действительно любила этогочеловека, и вид его страданий причинял ей боль.

– Тогда слушай меня внимательно. Ты должна перестатьвстречаться с твоим… другом.

Кассандра в ужасе воззрилась на мужа.

– И вовсе не по той причине, о которой ты подумала. Дорогая,я на двадцать девять лет старше тебя, и я не дурак. Я понимаю, что в жизнислучается всякое. Конечно, каждому из тех, кто оказывается в подобной ситуации,приходится несладко, но, если вести себя с умом и тактом, можно сохранитьдостоинство и выжить. Однако сейчас я имею в виду не это. Речь идет осовершенно иных материях. И если я говорю, что ты должна перестать видеться с…Дольфом (было видно, что произносить имя соперника ему нелегко), то дело вовсене во мне и не в нашем браке. Даже если бы ты вообще была не замужем, с этимчеловеком встречаться тебе ни в коем случае не следовало бы.

– Это еще почему? – сердито воскликнула Кассандра,вскакивая на ноги. От признательности, которую она испытала к мужу в первыеминуты, не осталось и следа. – Потому что он писатель? Ты что же,считаешь, что Дольф – безнравственный представитель богемы? Уверяю тебя, этоглубоко порядочный и во всех отношениях достойный человек.

Абсурдность ситуации, в которой она была вынужденарасхваливать любовника перед собственным мужем, осталась незамеченной обоимисупругами.

Вальмар, вздохнув, снова опустился в кресло.

– Неужели ты думаешь, что я настолько ограничен? Я вовсе несчитаю, что писатели, художники и прочие представители творческих профессий намне ровня. Никто не заподозрит меня в подобном снобизме. Надеюсь, Кассандра, тыэто понимаешь. Я имею в виду совсем другое. – Он наклонился вперед и свнезапным ожесточением продолжил: – Ты не можешь встречаться с этим человекомвовсе не потому, что он писатель… Тебе нельзя бывать у него, потому что оневрей. Мне тяжело и неприятно говорить тебе об этом. Я считаю, что события,происходящие у нас в стране, отвратительны. Но факт остается фактом. Ты – мояжена, мать моих детей, и я не хочу, чтобы тебя убили или посадили в тюрьму!Понимаешь ты это или нет, черт тебя подери! Это ведь не шутка!

Кассандра не верила собственным ушам. Ей казалось, чтокошмарный сон, начавшийся во время беседы с Дольфом, никак не закончится.

– Ты хочешь сказать, что его могут убить?

– Я не знаю, что они могут с ним сделать. Честно говоря, ясам уже мало что понимаю. Но мне ясно одно: если мы будем вести себя тихо и неввязываться в неприятности, тебе, мне, Ариане и Герхарду ничто не угрожает. Нотвой друг в опасности. Кассандра, прошу тебя… – Он схватил ее за руку. –Если с ним случится что-то плохое, я не хочу, чтобы он утянул тебя за собой.Если бы мы жили в другие времена, я бы страдал молча, делал бы вид, что ничегоне замечаю. Но сейчас это невозможно. Я должен тебя остановить. Ты сама должнаостановиться.

– А как же он?

Кассандра была так испугана, что даже не могла плакать.Слова мужа окончательно сняли пелену с ее глаз.

Вальмар лишь покачал головой:

– Мы ничем не можем ему помочь. Если он достаточно умен, тоуедет из Германии. – Он взглянул на Кассандру. – Скажи ему об этом.

Кассандра смотрела на огонь, не зная, как быть.

Она твердо была уверена лишь в одном: Дольфа она не броситни при каких обстоятельствах – ни сейчас, ни потом.

Когда Кассандра вновь взглянула на мужа, кроме гнева, в ееглазах еще читалась и нежность. Она подошла к Вальмару и ласково поцеловала егов щеку.

– Спасибо тебе за то, что ты так великодушен со мной.

Ни единым словом он не упрекнул ее за измену. Его тревожилалишь ее безопасность, даже безопасность ее возлюбленного. Все-таки Вальмарнеобыкновенный, подумала Кассандра. В этот миг она любила его больше, чем когдабы то ни было. Положив руку ему на плечо, Кассандра спросила:

– Значит, все так плохо?

Он кивнул:

– Еще хуже, чем ты думаешь. Мы всего не знаем. – Идобавил: – Но придет время, и мы узнаем обо всем.

– Не могу понять, как могло дойти до такого.

Она направилась к выходу, а Вальмар взволнованно крикнул ейвслед:

– Ты сделаешь то, о чем я тебя попросил?

Кассандра хотела бы успокоить его, дать какие угоднообещания, но теперь ложь между ними стала невозможна. Вальмар и сам зналправду. Вот и хорошо, можно не лгать, подумала она.

– Я не знаю.

– Но у тебя нет выбора! – сердито воскликнул он. –Кассандра, я запрещаю тебе…

Но ее в комнате уже не было.

Полтора месяца спустя внезапно исчез один из друзей Дольфа,тоже писатель. Он не был такой знаменитостью, как Штерн, но в последнее времятоже никак не мог найти издателя, который согласился бы его печатать. В двачаса ночи любовница Гельмута (так звали этого человека) позвонила Дольфу вистерике. Она гостила у матери, а когда вернулась домой, то увидела, чтоквартира перевернута вверх дном, Гельмут исчез, а на полу пятно засохшей крови.Рукопись, над которой он работал, была разбросана по всей комнате. Соседислышали крики, но ничего определенного сказать не могли. Дольф немедленноотправился на квартиру к Гельмуту и увез несчастную женщину к себе. Наследующий день она переехала к своей сестре.

В тот день, когда Кассандра приехала в Шарлоттенбург, Дольфпребывал в глубочайшей депрессии. Исчезновение Гельмута совершенно выбило егоиз колеи.

– Я ничего не понимаю, Кассандра. У меня такое ощущение, чтовся страна сошла с ума. По жилам нации разливается медленно действующий яд.Вскоре он дойдет до сердца, и тогда все мы погибнем. Но мне, я полагаю, этогомомента все равно не дождаться.