бок. Викла слетел с него и вылетел еще дальше, угодив в болото. И только тут лунный свет озарил эту скалу, вылетевшую из темноты.

- Святой Алиран, да это же бык! – в изумлении произнес Луд.

Глава 8. Дитя лугов

Звездное сияние во всей красе осветило могучее животное. Бык испустил пар из носа, словно кипящий чайник, гордой походкой подошел к Клясеню и опустился на колени.

- Меня одурманили болотные газы или я свихнулся? – Луд вцепился взглядом в быка, - Этот здоровенный бык примчался из неведомо откуда, снес наших недругов и теперь покланяется нам? Я, конечно, человек влиятельный, но не думал, что настолько.

- Сударь, надо было просто дослушать меня, - улыбаясь, сказал Мирон, от которого не осталось и тени страха, - Это тот теленок, про которого я все хотел рассказать, тот самый, которого спас давно Клясень. И, как видите, этот некогда робкий теленок теперь сильный бык и служит верой и правдой своему спасителю. И поклонился он ему, а не вам.

Клясень слегка погладил по шее быка и сделал знак рукой, после чего тот поднялся, и произнес:

- Я благодарю тебя, Карус, дитя лугов. Ты пришел вовремя.

- Как так он понял, что мы в опасности? – недоумевал Луд, - Он что, за нами ходил?

- А разве вы не видели, как Клясень послал Тирину за подмогой? Слушать не слушаете, видеть не видите, - сказал Мирон, - А надо бы!

И в одночасье после слов Мирона сова Тирина прилетела из тьмы леса и уселась на плечо Клясеня, который, как и своего быка, тоже отблагодарил ее.

- Что же она прилетела позднее, чем прискакал твой Карус, Клясень, - не унимался Луд, - Она летит медленнее, чем мчится сквозь ели и сосны бык?

- Тирина выполнила все поручения Клясеня, - ответил тот, - Прислала Каруса, полетела к мельнице оповестить крыс о скором освобождении болота и вернулась сюда.

- ...меня! Виклу Поганого! Оскорбили! Меня! – послышался вопль увязнувшего в болоте Виклы, о котором все на время позабыли.

Чем глубже погружался он в болотную трясину, тем яростнее визжал. Тина уже покрыла его плечи. Тем временем, его брат Дорик все еще лежал без сознания на земле.

- Я думаю, все же нужно вытащить этого забияку, - почесал подбородок Луд, - Без своего великана брата он жалок и неопасен. Сдадим его куда-нибудь на некоторое время, в самую гнилую тюрьму.

- А с этим что делать? – указал на бездвижного Дорика Мирон.

- Закинем на быка и повезем, - ответил Луд, - Делов-то!

Вытащив с помощью большой еловой ветки Виклу, они связали его руки за спиной веревкой, которая оказалась кстати в сумке Мирона, и стали затаскивать огромное тело Дорика на быка, Клясень и Луд - за руки, Мирон – за ноги.

- Весит не меньше восьми пудов, - закряхтел Мирон, - Боюсь, наш бычок Карус себе сломает спину.

Приложив немало усилий, они закинули Дорика, который стал лежать на спине быка животом вниз, свесив руки и ноги. Пока его погружали, он начал мало-помалу приходить в себя.

- Где... кто... голова... болит, - промычал он, - Кто... где... Викла... где...

Викла Поганый лишь молчал, связанный по рукам веревкой, с очень недовольным лицом.

- Что же, возвращаемся к мельнице, - сказал Луд, и после этих слов, все пятеро, не считая быка и совы, отправились обратно из хвойного леса к старой мельнице.

Вместе с чувством одержанной победы к путникам пришла усталость и измотанность. По дороге к мельнице большую часть времени говорил только Мирон, да изредка бранился Викла. Мирон был сильно рад, что все обошлось, и никто не был съеден.

- Я так распереживался, что нас повстречали людоеды, что стал думать, как будет лучше – чтоб меня пожарили или чтоб сварили, - усмехнулся он, - Решил, что все же лучше быть поджаренным.

- Потому что быстрее умрешь и перестанешь испытывать муки боли? - поинтересовался Луд.

- Нет, потому что жареный я красивее и вкуснее, как мне кажется, - улыбаясь, ответил Мирон, - Золотистая корочка мне к лицу.

Луд зло посмотрел на Мирона, но промолчал.

- Если честно, я чуть в штаны не наложил, когда подумал, что достанусь на ужин кому-то, - продолжил Мирон, - А, может, даже и наложил, судя по ощущениям.

Победное настроение окончательно чуть не покинуло Луда, и он молчал почти весь остаток пути до мельницы. Ко всему прочему, у него начала зудеть спина, хотя укусы от комаров уже давно прошли.

Уже выходя из леса, они заметили, как им навстречу тенью пробежалась крыса, оставив за собой лишь шелест опавших листьев.

- Первая пошла, - сказал Мирон, - Хотя, может, и не первая. Добро пожаловать домой в болото! – крикнул он скрывшейся во тьме крысе, - Интересно, она меня поняла или нет? Как думаешь? – обратился он к Клясеню.

- Животные не восприимчивы к торжественным речам, - с некой поучительностью ответил тот, - А еще они не восприимчивы к лести, пустым угрозам и, самое главное, к тем, кто с ними разговаривать не умеет.

- Да иди ты к лешему! Я хотя бы постарался, - обиделся Мирон и тут же забыл обиду, - А вы, сударь, что-то зачесались, - он увидел, как Луд в очередной раз пытается почесать у себя за спиной, - К слову, Хэльга что-то говорила про баню. Нам как раз не помешает. Мы с вами, сударь, уже несколько дней не мылись. Не помешает и тебе, дружище, - он опять повернулся к Клясеню, - А то скоро и у тебя в бороде кто-нибудь заведется.

Глава 9. Виновники и мельники

Тем временем луна потихоньку превращалась в убывающий месяц, а уставшие путники дошли до старой мельницы, одиноко стоящей среди поля.

- Сейчас посмотрим, что натворили эти грызуны, - сказал Луд, - За все время, пока они там обживались, могли перегрызть все углы и стены, да и мешки с зерном наверняка. Смотрите-ка, из щелей двери сочится свет, кто-то там есть. Кто же на этот раз?

И вправду, из полуоткрытой входной двери падала полоска теплого