— Бабушку отвезла в аэропорт, она полетела за моим наследством по завещанию! С вами я говорить пока не буду, вы этого не стоите. И подумайте над своим неправильным поведением.

Все смотрели на нее молча, пораженные тем, как сильно изменилась Марина Павловна.

— Да, в общем-то, можешь с нами и не разговаривать, — наконец нарушила тишину Юлия. — Хм… Подумаешь! — И пошла к себе в комнату, забыв свой телефон на столе.

Женя быстро допил свой чай и направился на выход со словами:

— Не узнаю тебя, мама.

Вячеслав Викторович молча удалился, посматривая на часы.

Марина Павловна осталась одна на кухне. Когда она увидела телефон Юлии, то подошла к нему, разблокировала и, на секунду задумавшись, написала СМС бабушке: «Сдохни, тварь!» Положив телефон на стол, пошла к себе в комнату. На полдороге она остановилась и, испытывая угрызения совести, вернулась к телефону и начала строчить еще одно СМС: «Извини, бабуля, не тебе писала, ошиблась номером». Положив телефон на место, Марина снова отправилась в комнату, но на полпути опять притормозила, задумалась, быстро вернулась и со злобным выражением лица вновь принялась писать бабуле: «А, нет, все правильно: тебе, старая, писала, тебе!» И довольная, с улыбкой на лице, она решительно зашагала к себе в комнату.

Вячеслав Викторович поехал на работу. После очередного совещания он остался один в кабинете и позвонил доктору из министерства.

— Здравствуйте, Николай Петрович, тут такое дело деликатное… Я знаю, какой вы занятой, просто хотел проконсультироваться с вами. У жены моей небольшие отклонения последнее время наблюдаются, не очень хорошо начала себя чувствовать. Не могли бы вы мне посоветовать грамотного психиатра? Да, спасибо большое, найду его. И еще вопросик: а если совсем будет дело плохо, к вам можно будет положить ее в стационар? Конечно? Отлично, все понял! Очень надеюсь, что до этого не дойдет, но я больше за детей переживаю — агрессивная стала, сам поверить не могу, молюсь ночами за нее. Ну, не буду отвлекать вас больше, спасибо еще раз. Ой, а какие таблетки посоветуете? Впрочем, думаю уже поздно таблетки пить, думаю, уже нужны кардинальные меры… Ну, всего вам доброго, Николай Петрович, еще раз спасибо! — договорил Вячеслав Викторович и радостно положил трубку. — Ну, посмотрим, кто кого! — сказал он и довольный вышел из кабинета.

Юлия сидела с подругой в кафе торгового центра и рассуждала:

— Прикинь, Снежа, сто девяносто лямов! Если я их получу, по ее завещанию, а мы с бабулей вот так вот, — она скрепила указательные пальцы, — мы такое сможем с тобой намутить!

— Да крутяк, только надо самой заботливой стать, это же так легко, — ответила ей подруга. — Это типа лол, ну типа чипато, ну типа… супер чипато! — засмеялась подруга Юли, которая была сильно моложе ее. — Там разные шоколадки бабуле твоей дарить, на дискач брать, на маски для лица ходить вместе, класс.

— Ты че, дура? Какой дискач, какие маски с бабулей? — напряглась Юлия. — Это типа надо за аккаунтами ее следить, фолловеров за нее подписывать. Хотя… — Она задумалась. — Может, и правда на дискач сводить? Надо подумать. А че, это чипато будет: бабуля на дискаче! Надо замутить такое, отличная идея, Снежа! Дай пять! — обрадовалась Юлия, и они с подружкой хлопнули друг друга по ладоням.

— Только вот надо еще подумать, как устранять конкурентов будем, — вновь заговорила Юля. — Наследство она хочет оставить только кому-то одному из нашей семьи, хотя и угрожала, что может вообще любому эти деньги завещать. Прикинь, вообще любому, как так? Ну, это мы с нашими подписчиками враз придумаем, как соперников убрать. Только вот думаю, что про это никому не надо говорить пока, даже подписчикам, — сказала Юлия своей подруге и строго добавила: — Вообще никому, слышишь?

— Ну конечно, че я, дура, что ли? Сто девяносто лямов, такие бабки! За такое и убить могут, — ответила Снежа.

И они, расплатившись с официантом, пошли гулять по торговому центру. Девушки и не заметили, что за соседним столиком сидел довольно симпатичный мужчина, на вид около сорока лет. Он жил в одном с бабушкой подъезде и не раз видел семью Ивановых. Когда мужчина услышал разговор девушек, он просто офигел. И когда те ушли, хитрое лицо Степана (так его звали) расплылось в улыбке: он только и повторял: «Сто девяносто ЛЯЛЯЛЯМОВ!!! Сто девяносто ля-мо-в, сто де-вя-но-сто ля-ля-ля-ля-мов!»

Через неделю бабушка прилетела из Германии. Дома ее ждала вся семья, в полном составе. С букетами разных цветов в руках Ивановы встречали Ирину Викторовну у подъезда.

Бабушка приехала на «Майбахе», и когда он остановился, из машины вышел сосед Степан в ярком костюме и направился открывать двери автомобиля, из которого появилась Ирина Викторовна в новых красивых нарядах. Ивановы стояли с удивленными лицами, недоумевая, кто этот молодой человек. Бабушка вышла, вся сияя от счастья. Когда она вместе с родственниками зашла в дом, сказала по-императорски:

— Позвольте представить: это мой фаворит — Степан. Прошу любить и жаловать. Мы с ним вчера познакомились наконец-то поближе, это мой сосед и давний поклонник, как оказалось. Славный молодой человек тоже любит Шекспира.

— Мама, ты нам никогда не говорила про Степана, — ошеломленно произнесла Марина Павловна.

— Так вы никогда и не спрашивали, — невозмутимо ответила бабушка и, сняв с себя красивый плащ, отдала его Степану, повелев — Повесь вон там.

— Как слетали, мама? — вежливо спросил Вячеслав Викторович. — Здравствуйте, Степан, — протянул он руку «фавориту». Тот пожал руку в ответ.

Позже, когда семья была уже за столом, Марина Павловна поинтересовалась:

— Так чем вы занимаетесь, Степан?

— Я пою в ресторанах и клубах, — важно ответил тот.

— Вот это да! А что вы поете? — с усмешкой спросила Марина. — Детские песни, наверное? — добавила она.

— И детские, и недетские, — ответил Степан, нежно посмотрев на бабушку.