— О, я оценила, — киваю я и не без его помощи забираюсь в лодку. Мое тонкое летнее платье прилипло к телу и стало почти прозрачным, но мне все равно. Я пихаю шампанское под нос своему ухажеру и спрашиваю:

— У тебя есть пластиковые стаканы?

— Нет, — он мотает головой.

— Тогда будем пить из горла, открой.

Всю прогулку по реке я без умолку болтаю об Англии и своих подружках, рассказываю все их секреты и долго-долго жалуюсь на маму, которой не понравились цветы. Джонни-Джек-Реми слушает и кивает, время от времени отбирая у меня бутылку, чтобы я не выпила ее всю в одиночку. Я и не ожидала, что под алкоголем могу так разболтаться. Раньше я никогда столько не пила.

Время пролетает незаметно. После прогулки по озеру мы каким-то образом оказываемся на набережной, где нас ждет еще и прогулка на лайнере. Там я получаю коктейль с зонтиком. Реми пытается вырвать его из моих рук, но я ловко от него отвертываюсь, и как результат, меня выворачивает на изнанку прямо с борта корабля. Дальше я помню только дикий стыд и короткие обрывки событий.

Реми отвез меня к Николь на такси, проводил до ворот и остановил, чтобы взять мой номер телефона.

— Я не встречаюсь… — выговариваю я, с трудом ворочая языком.

— А я и не позвоню, — обещает он.

— Нет, нам после сегодняшнего… мне тааак неловко… лучше забудь обо мне раз и навсегда. Вы все, и Джонни, и Джек, и ты тоже.

— Уже забыл, — говорит он и снова очаровательно улыбается.

Я мнусь на пороге с ужасом представляя, как кошмарно я сейчас выгляжу. Волосы растрепаны, одежда испачкана, а под глазами расплылась косметика. Но он достает из кармана ручку и дает мне. Подставляет ладонь.

Я мотаю головой, но ручку беру и пишу номер своего телефона прямо у него на руке. Он низко кланяется, целует тыльную сторону моей ладони и желает спокойной ночи. Сердце в груди обдает жаром. Если бы не моя тяга напиться, вечер получился бы волшебный. Мне так неловко, что дышать трудно.

Реми уходит обратно к такси, я провожаю его взглядом и не удерживаюсь.

— Реми!

Он оборачивается. Я несусь к нему, подхожу непозволительно близко и тянусь губами к его губам, но вдруг натыкаюсь на широкую теплую ладонь. Стою в растерянности, хлопая глазами.

— Не сегодня, — говорит он. — Я не тот первый встречный, которому стоит дарить поцелуй.

Внутри поднимается волна дикой обиды, я скрещиваю руки на груди и обиженно выдаю:

— Зачем тогда номер мой взял?

— Другу дам, — загадочно улыбается он, позабыв о фальшивом акценте.

— Что? — опешиваю я.

— Он — охотник на приведений, — Реми подмигивает мне и садится в такси. — Он позвонит тебе завтра и точно захочет поцеловать.

Захлопывает дверь, говорит водителю адрес и уезжает, оставив в воздухе витающую пыль, а в моей душе волнующую растерянность.

Глава 11

Сначала приходит дикий стыд, и только после — пробуждение. Воспоминания прошлого вечера пробиваются сквозь сон, и коварный мозг снова и снова по кругу крутит одну и ту же сцену.

Я приближаюсь к нему, встаю на цыпочки и тянусь к его губам, но натыкаюсь на теплую шершавую ладонь.

— Я не тот, — говорит он и его слова абсолютно правдивы. Я должна целовать своего жениха, а не его. Но сердце твердит обратное, и я мычу в полудреме, силясь его заткнуть.

Голова дико трещит. От воспоминаний о прошлом вечере хочется провалиться сквозь землю. После такого он мне точно не позвонит. Ни он, ни его очередное альтер эго. Вот и хорошо. Зато теперь одной проблемой меньше. От чего же на сердце так гадко?

Я судорожно вздыхаю, через силу разлепляю веки и выбираюсь из постели. Не помню, как дошла до кровати, не помню, как вообще заходила в дом и встретил ли кто меня на пороге, но гостевую комнату в доме сестры узнаю. Я ночевала здесь в день ее свадьбы. Это было больше года назад, но с того дня здесь совсем ничего не изменилось.

В небольшой смежной с комнатой ванной я заглядываю в зеркало и с ужасом обнаруживаю, что не умылась перед сном. Вся косметика расплылась, и я выгляжу, как настоящая ведьма. Под глазами черные круги, волосы растрепаны, след от розовой помады протянулся аж до середины щеки. Остается только надеяться, что катастрофа случилась ночью во время сна, а не вчера вечером во время свидания. Хотя, это объяснило бы, почему Джонни-Джек-Реми отказался меня целовать. Я бы тоже отказалась, увидь перед собой такое.

Очередной прилив стыда заставляет уши пылать огнем. Я мысленно отчитываю себя самыми неприличными словами и клянусь, что больше никогда не стану пить алкоголь. Я под ним совсем дурная. Нельзя так себя вести. Даже с парнем, с которым мне не суждено быть вместе. Все-таки есть шанс, что мы еще не раз встретимся. Муж Никки его знает, и она говорила, что где-то видела его прежде. Нельзя допустить распространения грязных слухов или еще чего. Я должна поговорить с ним и объясниться. Честно признаться в намерении выйти замуж и посоветовать приударить за Элис. Она будет рада.

Но от одной мысли отдать его Элис желудок неприятно скручивает. Откуда только взялась эта проклятая ревность и неловкость. Я его почти не знаю. До вчерашнего вечера мы едва перекинулись парой слов. А что было вчера я почти не помню. Все смазалось в одну сплошную картину нескончаемого позора.

Кое-как я привожу себя в порядок и спускаюсь на первый этаж в столовую. Как я и ожидала, Никки там, сидит перед ноутбуком и с кем-то увлеченно переписывается. В отличие от меня она свежая и отдохнувшая и выглядит как настоящий ангел, от чего мне снова становится не по себе.

— Доброе утро, — бурчу я под нос и падаю на соседний свободный стул.

— Вообще-то, уже день, — говорит Никки, захлопывая ноутбук. — Как самочувствие? Сделать тебе коктейль?

— Нет, я больше не пью. Никогда. Зачем ты меня с ним отпустила? — жалуюсь я. — Это было ужасно.

— Он тебя обидел? — тут же напрягается Николь. — Если он позволил себе лишнего, я скажу Ксандеру…

— Нет, это я, — говорю я и тычу себя пальцем в грудь. — Я позволила себе лишнего.

— А он?

— Он мне отказал, — говорю я и неловко пожимаю плечом. — Я такая дура.

— Ты была пьяная. Если бы он не отказал, я бы ему врезала.

— И сломала бы ногти, —