Трое суток я ехала в гордом одиночестве, но стоило нам пересечь границы снежного края, как Бореальд переместился ко мне в карету. Даже после терапии находиться долгое время в столь закрытом пространстве с мужчиной для меня было непривычно.

– Теперь можем и поговорить по душам без посторонних ушей? – голубые глаза ярко сверкнули.

– О чем? – я расправила оборки на коричневом дорожном платье.

– Кто меня тебе заказал? – Бореальд навис надо мной.

– Да что вы такое говорите? – только и смогла я прошипеть ему в лицо.

– Не отрицайте, леди, – мужские руки уперлись в стенку около моей головы. – Я осведомлен о вашей профессии. Вы уже выполнили немало заказов. Ускорили своим мужьям путь в мир иной.

– Не понимаю, – я лихорадочно соображала, от кого из моих заказчиков герцог мог узнать этот темный секрет.

– Профессиональных вдов, тем более высочайшего уровня, у нас немного, – я почти не могла дышать от его близости.

– Тогда что вы делаете в этой карете? – оправившись от шока, я гордо вскинула голову.

– Пытаюсь понять, как ты со своей боязнью молодых мужчин рискнула взяться за меня? – Бореальд еще приблизился, прямо-таки беря меня в плен.

– Поверь, и не подошла бы к вам, – я выдохнула, – будь моя воля.

– Император? – правильно понял он мой намек.

– А кто еще по-вашему? – в тон ответила я.

– Не волнуйся, – Бореальд опустился на сиденье. – Мне просто стало интересно, как далеко ты зайдешь. Но тут неожиданно ты стала играть по другим правилам, словно убегая от самой себя, меня и всей империи.

– Вы первый молодой мужчина, с кем я так тесно общаюсь. Я рассказывала чистую правду, мое прошлое вам и так известно. Но, как вы понимаете, от подобных заказов не отказываются. Это опасно для жизни.

– Поцелуй меня, – Бореальд вальяжно раскинулся на сиденье.

– Что, прости? – я от шока округлила глаза.

– Ты же собираешься стать моей невестой, – он мне подмигнул. – А мне не нравятся недотроги.

– Я не знаю как, – я уперлась взглядом в пол.

– Что не знаешь? – он повернул голову набок.

– Как надо целоваться, – я все же подняла глаза.

– У тебя было девятнадцать мужей, – он восхищенно на меня посмотрел.

– И ни один меня не целовал, – я с вызовом смотрела на него.

– Сядь мне на колени, – он поманил меня.

– Зачем? – я с напряжением взирала на мужчину.

– Покажу, как надо целоваться, – он протянул руку.

– Но я… – растерянно смотрела на его пальцы.

– Не волнуйся, дальше поцелуя не зайду. Карета – не самое удобное место для интима. Трясет, да и неудобно возиться со всеми твоими юбками.

– Точно? – я все же не спешила с принятием решения.

– Обещаю, – и я несмело вложила пальцы в его теплую ладонь.

Меня осторожно потянули на себя, усаживая верхом на твердые колени. Подол платья вызывающе поднялся, оголяя щиколотки в ажурных чулках. Восхищенно посмотрев на них, Бореальд перевел взгляд на мое смущенное лицо.

Нежно, словно касаясь дорогой статуэтки, он погладил щеку и едва уловимо задел губы. Объятия не вызывали страх и панику. Кончики мужских пальцев, словно шелковые перышки, путешествовали по моему смущенному лицу, даря незатейливые ласки.

Бореальд осторожно наклонился еще ниже, обдавая мои губы теплым дыханием и позволяя носу уловить терпкий аромат мужского парфюма. Я приближалась к той самой точке невозврата, за которой уже нельзя будет списать на страх и растерянность свое отношение к этому мужчине.

Мои губы накрыли мужские: сухие и теплые с неизвестным мне привкусом. Просто нежно касаясь, не настаивая и не торопя, позволяя самой решать, чего я хочу – сладкого продолжения или немедленного бегства. Но я не отстранилась, продолжая медленно вдыхать и с замиранием сердца ждать продолжения, которого, к моему разочарованию, не последовало. Мужчина ссадил меня со своих коленей на противоположное сиденье и, тяжело прикрыв глаза, откинулся на стенку с гербами.

– Что же ты со мной делаешь? – от него будто бы волнами расходилось раздражение.

– Что? – я от удивления пару раз хлопнула глазами.

– Даже не мог представить, – Бореальд открыл свои неземные голубые глазищи, – что убивать меня пошлют такую наивную дурочку. На тебя даже злиться сложно, ты ничем не отличаешься от провинциальной крестьянки. Мне даже совесть не позволяет на тебя орать. Да еще и твоя полная невинность, толком поцеловать нельзя, а вдруг испугаешься. Меня все это сводит с ума. Я привык к другим женщинам. Тем, кто готов согревать мою постель: ярким, умелым и очаровательным. Тебя просто не могу представить в моей собственной спальне.

– Я тоже милая и очаровательная, – надулась я.

– Только невинная и светлая, словно монашка из захолустного храма, – в голубых глазах клубилась тьма. – Моя собственная магия тебя разорвет на кусочки. Тебя столько раз проверяли, что я думал, уже раз сто смогли выяснить, как ты убиваешь. Но нет, каждый раз все происходит просто от старости, и безутешная вдова снова в поиске очередного заказа. Даже лучшие следователи свято верят в твою невинность и, вообще, едва ли не святое происхождение. После такого я решил посмотреть, что ты мне покажешь, но даже тут ты остаешься наивной дурочкой и заставляешь стыдиться собственных порывов.

– Я вообще ни при чем, – отвернулась к окну, лишь бы не видеть его глаза.

– Вся ты при чем, – он снова прикрыл глаза. – Через два часа будем в замке.

– Хорошо, – только и ответила я.

В замок мы прибыли действительно еще засветло. Вот тут я себя почувствовала обманутым ребенком. Не было в огромном строении ничего сказочно прекрасного. Острые черные крыши уходили в небеса, и под обрывом плескалось ледяное море Севера.

Снег и вьюга не делали это место приветливее и загадочнее, доставляя только дискомфорт и навязчивое желание спрятаться от пронизывающего ветра. Люди лорда Таутера с обожанием втягивали морозный воздух, а я ежилась даже в огромной шубе герцога. Для моей южной крови здесь было слишком холодно, изо рта вырывались белесые облачка, стоило только выдохнуть или пошевелить головой. Такое я видела впервые. Для моей огненной и страстной натуры находиться в морозных краях было почти нереально.

Увидев мое состояние, Бореальд сгреб меня в охапку, прижимая к своему горячему боку. В отличие от меня, он не мерз на лютом холоде и продолжал стоять перед собственными слугами в одной черной рубашке. На кристальном воздухе драгоценности переливались еще сильнее, и я впервые смогла разглядеть массивный перстень на его руке. К моему удивлению, это оказался не родовой перстень, а простая дешевка, коих полно в лавках. Но почему-то именно это кольцо красовалось на руке сурового северного лорда.