основном из военнопленных, и именно из них нам предстояло подыскать себе недостающих членов команды корабля.

От входа на рынок и дальше по ряду цены на рабов возрастали, и мне стало любопытно посмотреть, кого продают в конце ряда… После секций с воинами огромные клетки заканчивались, и дальше ряд представлял собой кучу разномастных разумных из рабов, продавцов и покупателей… Некоторые рабы были пристёгнуты к брёвнам, как на корабле корхов, некоторые стояли в небольших загонах со связанными руками, а были и те, кто послушно стоял со свободными конечностями возле своего хозяина или продавца. И здесь уже не все лица рабов выражали обречённость и безнадёгу, как в огромных клетках, тут уже попадались рабы и рабыни, которые весело друг с другом о чём-то шушукались.

Мы проходили возле небольшой группы неплохо одетых воинов, перед которыми стояли пять девушек лет восемнадцати, в простой одежде и с кожаными ошейниками… Я невольно услышал их разговор:

— Господин, давайте светленькую, она симпатичней, — предложил один из воинов.

— Да ну, господин, давайте лучше тёмненькую, у неё сиськи побольше, — сказал второй воин.

— Ох… Ну я даже не знаю… Хотелось бы обеих, но денег хватит только на одну, — с тяжёлым вздохом произнёс их господин.

— А что это они с таким усердием своему господину бабу выбирают? Им то что с этого? — поинтересовался я у Ромы, когда мы отошли подальше от этих воинов.

— А они не ему бабу выбирают, они выбирают себе жену… Когда их господин вдоволь натешиться со своей покупкой, он отдаст её замуж за кого-нибудь из них… Вот каждый из воинов и советует ту, на которой бы он сам хотел жениться, — пояснил Рома.

— Я не понял, у них что, на острове своих девок мало? Для чего им брать в жёны купленную здесь рабыню, да ещё и ту, которая спала с их господином? — спросил я.

— А как же, и свои есть… Только если выбирать между страшной нетронутой крестьянской дочкой и какой-нибудь из этих красавиц, которая побывала под господином, то они выберут красавицу… Ведь лучше же прожить всю жизнь с красивой женщиной, и воспитывать красивых детей, — объяснил Рома.

— Ну, не факт, конечно же, но мысль я понял, — задумчиво сказал я.

Когда мы прошли немного дальше, я заметил на краю ряда лохматого и бородатого седого деда азиатской внешности. На нём были простые штаны, рубаха и потёртые сандалии. Он с беззаботной улыбкой, всего из четырёх передних зубов, сидел на чурбаке, и вырезал простеньким ножом деревянную фигурку в виде какой-то птички… Я попросил свою группу немного меня подождать, и подошёл к деду.

— Салам алейкум, байке, — поздоровался я.

— А?.. Здравствуй, юноша! — произнёс он с улыбкой.

— Чем торгуем? — поинтересовался я.

— Да вот, себя продаю, — ответил он.

— И почём нынче пенсионеры? — спросил я.

— Всего один серебряк, — ответил он с грустной усмешкой.

— О, как! — удивился я. — А откуда у вас такие мощные скидки? У вас что, сегодня на рынке чёрная пятница?.. Почему цена такая низкая?

— А кому нужен человек в моём возрасте?.. Оттого и цена такая, — пояснил старик.

— И не жалко тебе, дедуля, всего за одну серебряную монету лишиться свободы? — поинтересовался я.

— А зачем мне её столько?.. Свободы той… У меня и так её слишком много… Я свободен от всего: от семьи, от жилища, от денег… Всё, что у меня осталось, кроме свободы, это всего лишь несколько лет жизни… И на кой мне нужна такая свобода? — произнёс он с грустью.

— Понятно… А что будешь делать с полученным серебряком?

— Пропью, — улыбнулся старик.

— А-а-а… Так сказать, инвестируешь в себя, — хохотнул я. — А что ты делать-то умеешь?

— Всего понемногу, — пожал он плечами.

— А еду готовить, палубу мыть? — уточнил я.

— И это тоже, — покивал старик.

— А как быстро ты ходишь? — спросил я, переживая за то, что он будет нас задерживать.

— Коня обгоню… Стреноженного, — улыбнулся он.

— Ладно, дедуля, договорились, вот тебе серебряк, — передал я ему монету. — Меня зовут Лео, можно по имени и на «ты»… А тебя как?..

— А меня Урук, — сказал он, поднимаясь на ноги.

Когда мы подошли к остальным, Рома удивлённо спросил:

— И зачем тебе этот старик? С него же никакого толку.

— А что, прикольный дедуля, — пожал я плечами. — А вообще, в жизни никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь… Знаю я одну девушку, её когда-то тоже купили за один серебряный. А сейчас у неё свой собственный город… Так что мотай на ус, Тигра.

Дальше мы продолжили путь уже вместе со стариком… Через метров сто ряды закончились, и мы вышли к длинному деревянному помосту высотой в полтора метра, который небольшими перегородками был поделён на несколько участков, и на каждом таком участке происходил свой аукцион… Мы пошли вдоль помоста рассматривая сегодняшние лоты… Тут продавали: красавиц девушек и красавцев мужчин, представителей редких рас, предметы искусства, каких-то животных и даже какие-то редкие зелья.

Пройдя вдоль всего помоста, я уже хотел скомандовать своим возвращаться к клеткам с воинами, как в углу одного из участков помоста увидел металлическую клетку с обезображенным человеком внутри.

Глава 8

— О, бля! Они что, Фредди Крюгера поймали, — изумлённо воскликнул я, когда подошёл поближе к клетке, и рассмотрел её узника.

Это был крепкий мужчина примерно сорока пяти лет по земным меркам. Он был полностью голый, у него не было ушей, части носа и губ, а всё его тело представляло собой один большой шрам от ожога. Клетка была заперта на большой навесной замок, но несмотря на это, мужчина был закован в кандалы и ошейник, которые были пристёгнуты к её прутьям.

— Аланда, будь другом… Спроси у кого-нибудь, за что этого гаврика так упаковали, — попросил я.

Аланда подозвала к себе одного из помощников аукциониста данного участка, юношу лет двадцати с тонкими усиками, и передала ему мой вопрос… Он спрыгнул с помоста, и наклонившись к Аланде доверительным шёпотом сообщил:

— О-о-о, госпожа, да это же тот самый неуловимый Грат! Самый известный в нашем мире…

Дальше он сказал какое-то неизвестное мне