— Не знаю, — бросила я.

— Знаешь. По глазам вижу, знаешь, — "звезда" глотнула вина и, облизнув губы, мечтательно воззрилась в неведомую даль, которая, видимо, мерещилась ей в кабинете. — Я его так и не смогла полюбить, как ни старалась. И ничего у нас не вышло, только родителей рассорили. Женечка ведь на работе венчанный, давно и надолго. Не нужны ему ни любовь, ни семья, ни женщина. Так, перепихон иногда, как здоровому мужику.

Ну отлично, ещё пьяных бредней экс-мадам Шершневой мне не хватало. Или не экс? Пора было удирать.

— Я, пожалуй, пойду.

— Да садись! Выпьем! Тут еще бокалы есть. Постой!

— Аня! Воблешка, ты где?! — раздался из коридора мощный рык моего брата.

Я попятилась к двери.

— Это кто это там так орет? — "звезда" вскинула бровки. — К тебе?

— Брат. Заехал…

Дверь ткнулась мне в спину и на пороге появился хмурый Пашка.

— Я тебя долго здесь… — заметив красивую женщину в зоне досягаемости, братец тут же расплылся в улыбке. Его плохое настроение как ветром сдуло.

Я отступила в сторону и взяла брата за руку, но убегать с поля боя было поздно. Пашка быстро входил во вкус.

Пригладив лапищей жесткие вихры, Павел, отцепившись от меня, сделал шаг вперед и выдал:

— Ну здравствуй, красивая.

— Ну, здравствуй, — жена моего босса ослепительно улыбнулась и беззлобно бросила. — Медведь.

— А что так грубо? — Пашка вразвалочку подошел к столу и замер, скрестив руки на груди. — Али не мил я тебе, краса ненаглядная? Али обидел чем?

Мне захотелось провалиться сквозь землю. "Звезда" томно вздохнула, глянула метко из-под полуопущенных век и произнесла мягко, певуче.

— Ах, добрый молодец, грусть-тоска меня, горемычную, заела. Не дает нелюбимый муж мне развод. Времени у него нет делить совместнонажитое.

— Паша, поехали домой, — я зацепилась брату за локоть и сделала попытку подтащить героя-любовника к двери. Дохлый номер. С таким же успехом я могла пытаться сдвинуть с места скалу.

— Может, поговорить с твоим мужем, красна девица? На путь истинный наставить, — продолжал заливать Пашка.

— За-а-аткни-и-ись, — едва слышно заскулила я.

— Не переговоришь ты его адвоката, добрый молодец, — "звезда" грустно улыбнулась и, будто только вспомнив о выпивке, подняла перед собой бокал. — Может, вина на дорожку?

— Никак нет, сударыня. У порога конь ретивый копытом бьет.

Я звучно шлепнула себя ладонью по лбу.

— Ах, конь… — "звезда" залпом допила вино и поднялась. — А не докинешь ли ты меня до дома, богатырь?

— А чего бы и нет? Докину, красивая.

Шершнева прихватила початую бутылку и, виляя задом, прошла мимо нас. Пашка, пофыркав, как жеребец на выгуле, поспешил за ней.

— Ты сдурел? — зашипела я ему в ухо, прыгая следом на одной ноге. — Это же жена моего начальника!

— Так они разводятся, — Пашка дал мне локоть. — Держи, болезная.

— Болезный у нас ты! Ты понимаешь, что меня подставляешь?

— Нет, а чем? — мы спустились в холл.

— Всего доброго, Маргарита Владимировна, — попрощался со "звездой" охранник.

— Пока-пока! — отсалютовала ему бутылкой Шершнева.

— Марго! — прошептал Пашка, открывая передо мной входную дверь. — Мое любимое имя.

— Я тебя придушу. Честное слово, придушу! Даже не вздумай!

— А я не думаю, я делаю, — он полез в карман за ключами и, сняв машину с сигналки, заорал на всю улицу. — Маргарита Владимировна! Вон та черная бэха, прямо у лестницы! Прошу любить и жаловать!

Автомобиль мигнул фарами.

— Ой, раритет! — взвизгнула "звезда", выплеснув руками, и без зазрения совести полезла на переднее сидение.

Мне часто хотелось отвесить Пашке хорошего подзатыльника или пинка под зад, но сегодня он переходил все мыслимые границы. Скрестив руки на груди, я дулась, сидя на заднем сидении, а братец с новой знакомой продолжали обмен любезностями. Я, конечно, слушала, но ничего интересного для себя не открыла. Узнала только, что брак Марго с Евгением устроили их родители — не последние лица в бизнесе и политике города.

Мне стало жаль Шершня — от такой балаболки любой бы сбежал. Я слушала ее пятнадцать минут, и у меня уже уши в трубочку сворачивались. Ахинея — и только. Пашку же перло, как кота от валерьянки. Не удивительно, что когда мы подъехали к нашему дому, братец, продолжая охаживать жену моего босса, даже не додумался мне помочь. Я приподнялась и что есть силы двинула его кулачком по плечу.

— Чего? — даже не обернувшись, спросил он.

— Домой пошли.

— Так иди. Я задержусь, — отмахнулся Пашка.

Я просунула руку за сидение и щипанула брата за бок.

— Ай!!! — подскочил он, тут же приняв меня во внимание. — Сдурела что ли?!

Маргарита хихикнула. Я бросила на нее злобный взгляд.

— Домой пошли. Я одна не дойду.

— Ну, пошли. Марго, подождете меня? Я глушить не буду.

— Не бойся, не уеду.

Я просто кипела от злости. Даже про ногу забыла и вполне резво взбежала по ступенькам.

— Паш, я тебя умоляю, оставь ее в покое. Это человек не твоего уровня, — цедила я, звеня ключами в попытках попасть в темноте в замочную скважину двери нашей квартиры.

Пашка достал телефон и включил фонарик.

— Я с уровнями не считаюсь. Это ерунда все.

— Не ерунда! Как ты не понимаешь! Это может плохо кончится. Для меня в том числе.

— Ты делаешь из мухи слона, воблешка.

— А ты… Ты — рыба-сопля! — в сердцах крикнула я и хлопнула дверью.

Мгновение стояла у порога, прислушиваясь к шагам на лестнице, а потом скинула туфли и, не включая свет, поплелась в ванную. По дороге глянула на свое отражение в зеркале и остановилась. В свете фонарей с улицы выглядела я эффектно: бледная, черноволосая, с огромными темными глазищами, растрепанная и злобная, как кошка после душа.



Зачем я сказала Пашке про уровни? Разве это неверно и для нас с Евгением? И могу ли я полагать, что "мы" вообще возможны? Что там Маргарита говорила спьяну про трудоголичек-энтузиасток, готовых пахать за ободряющую улыбку босса?

От жалости к себе на душе стало как-то совсем гадко. Нога вроде бы не болела, зато голова теперь раскалывалась. Я приняла душ, выпила обезболивающее и, доковыляв до кровати, завалилась спать. Впервые за долгое время Пашку я ждать не стала.

Я проснулась рано — ещё только светало. Потянулась и взвизгнула — боль от лодыжки прострелила до поясницы. Перепугавшись, я дрожащей рукой включила ночник, отдернула одеяло и… испугалась еще больше. У косточки сбоку, на щиколотке красовался огромный багровый синяк, а голень заметно опухла. Я спустилась с кровати и, прыгая на одной ноге, бросилась будить брата.