Случайные придворные, встречаемые на пути, провожали ошалелыми взглядами нашу более чем странную процессию: впереди оглядывающийся через шаг «проводник», следом расхристанная я и за мной в отдалении «почётный эскорт» из стражи. Думаю, этот шокирующий эпизод надолго запомнится и даст основательный повод для сплетен. Плевать! Я реноме Дарниэля поддерживать не нанималась!

Наконец мы всё же прибыли к месту назначения и я, будучи уже не в состоянии связно изъясняться, знаками попросила постучать в дверь. Горемычный дроу сильно колебался, перед тем как выполнить требуемое, справедливо опасаясь репрессий со стороны первого лица государства. Правда, увидев выражение «второго лица», он из двух зол выбрал меньшее и робко постучал:

— Повелитель, к Вам пришли!

В ответ раздался женский смех и вопль супруга:

— Пошёл вон! Я занят и приказал меня не беспокоить!

Понукаемый мной дроу отважно попытал счастья ещё раз:

— Прошу прощения Ваше Величество, но Ваша жена...

— Пошёл вон вместе с ней! – не дал закончить ему высокопоставленный хам.

Ах, даже так! Ну, ты сам напросился! Нетерпеливым жестом, приказав отойти в сторону, я запулила фаербол в дверь, снеся её напрочь, и таки вошла. Не была бы я настолько зла, точно бы заржала от души, разглядывая открывшийся вид. На разобранной постели, съёжившись в испуге и натянув простыню почти до глаз, сидела девица, ко всему прочему прикрывшая голову подушкой и испугано выглядывала из получившейся амбразуры. Рядом с кроватью в боевой позиции застыл Дарниэль, одетый лишь в штаны, но зато вооружённый мечом и кинжалом.

Мне свидетели были не нужны, и я высказалась, выразительно глядя на «даму сердца»:

— Брысь отсюда!

При полном молчании и под моим тяжёлым взглядом дева выбралась из постельных завалов, и, прижимая к груди одежду, выскользнула наружу. Этого времени хватило для того чтобы супруг пришёл в себя. Аккуратно сложив оружие, он подошёл к прикроватному столику и, наполнив бокал вином, осведомился:

— Ты пришла выполнить супружеский долг?

— Не дождёшься!– прошипела я и в свою очередь поинтересовалась: — это у тебя такие «важные государственные дела» в постели разлёживаются?

— А ты ревнуешь? – с милой «крокодильей» улыбкой парировал Повелитель.

— Я? Тебя? Не льсти себе!

— В таком случае, зачем ты пришла сюда? Да ещё с таким шумом и в столь откровенном виде?– спросил Дарниэль, прислонившись спиной к угловому столбику кровати, и безмятежно отпивая вино из бокала.

Такому спокойствию можно лишь позавидовать, но мы тоже не лыком шиты. Я прошествовала дальше и уселась в стоящее рядом с камином кресло, закинув ногу на ногу:

— В отличие от тебя, мне не безразличны окружающие меня лю... дроу, – сообщила я, нахально рассматривая нового мужа, и даже в состоянии свирепости, была вынуждена признать, что внешностью его природа не обидела.

— И кто же обижает твоё окружение?– последовал вопрос, заданный ядовито-язвительным тоном.

— Ты, конечно! Кто ж ещё посмеет? И осторожней с ядом, ковёр прожжёшь. Казне убыток будет. Не экономично это, не по-хозяйски!

После моих слов, высказанных доброжелательно-вкрадчивым тоном, их Величество чуть было не подавился вином. Я естественно в самых лучших чувствах собралась ему помочь и даже пригребла железяку, висевшую на подставке рядом с камином. Но мои благие намерения обломали уже на подступах, погрозив пальцем. Пожав плечами, типа была бы честь предложена, я вернулась в кресло и стала терпеливо дожидаться, когда он сможет говорить. Откашлявшись и смахнув выступившие слезы, Дарниэль вылупил синие глазищи и возмущённо высказался:

— Ты с ума сошла? О чем ты говоришь?

— Кто тут и сошёл с ума, так это ты! У тебя стража сутками голодная стоит! Девчонка по вашему идиотскому этикету должна объедками питаться! Что сказать нечего? – я вновь начала злиться, в упор глядя на остолбеневшего от упрёков Повелителя: — Так я продолжу! Ты по какому праву меня запер? И...

— Стоп! Запер я тебя для твоего же блага! Ты здесь ничего не знаешь и вполне можешь пострадать!

— Серьёзно?– в руках опять возник фаербол: — А по-моему сейчас пострадает кто-то ещё!

— Послушай меня, я не сниму охрану до тех пор, пока не буду уверен, что ты не причинишь вред ни себе, ни окружающим и будешь полностью готова для проживания в нашем мире. Это обсуждению не подлежит! Но если тебе что-то не понравилось, почему ты не вызвала прислугу?

— А потому, ненаглядный супруг, что ты, мерзавец, не отдал такого распоряжения! И когда я попыталась решить этот вопрос сама, меня вежливо оповестили об отсутствии у меня каких-либо прав!

Дарниэль долго молчал и рассматривал меня с интересом, но спустя какое-то время спросил:

— Тебя действительно волнует судьба дроу, которых ты практически не знаешь?

Я ответила, выдержав его взгляд, и держа в ладонях фаербол, не представляя себе как избавиться от шарика:

— Представь себе, волнует!

— Хорошо, я разберусь! Что-то ещё?

— Пока всё. Если будут претензии, обещаю, ты узнаешь о них первым.

Я собралась уходить, и практически на выходе меня догнало удивлённое:

— Ты куда?

— В камеру роскошного заключения, – поведала я недогадливому мужчине.

— В таком виде?

— А что? Сюда-то я в таком виде дошла, чем обратный путь хуже?

— Подожди! – Повелитель подошёл и накинул мне на плечи плащ, не преминув съехидничать: — Не стоит демонстрировать прелести тем, кто ещё не удостоился такой чести.

Мило улыбнувшись, я сунула, неожидающему подобной подлянки, Дарниэлю фаербол и вылетела за дверь со словами:

— Ой, спасибочки, благодетель! Это тебе на память! Сувенир!

В коридоре перед порушенной дверью собралась толпа придворных, настороженно прислушивающихся к шуму внутри покоев Повелителя и перешёптывавшихся, делясь сплетнями. Не обращая ни малейшего внимания, ни на них, ни на крики перемежающиеся с проклятьями несущиеся изнутри, я кивнула стражам и направилась в сторону отведённой мне комнаты. Уже почти скрывшись за поворотом, я услышала приказ Дара:

— Советника ко мне! Живо! – усмехнулась.

На пороге комнаты Айлонор осмелился справиться:

— С Вами всё в порядке? Повелитель Вас не обидел?

— Кто меня обидит, тот три дня не проживёт! – пополнила я его запас знаний заезженным афоризмом и закрыла дверь. Ко мне тут же кинулась Маша и почему то принялась судорожно ощупывать, что вызвало во мне недоумение:

— Маша, с тобой то, что случилось?

Девушка смахнула слезы и призналась:

— Я испугалась. Думала, ты назад не вернёшься.